Книга Холодная война: политики, полководцы, разведчики - Леонид Млечин

Петра Абрасимова называли смесью интеллигента и бульдозера. В Берлине его персона вызвала отторжение едва ли не с момента приезда. Его обвиняли в высокомерии, пренебрежительном отношении к руководителям Восточной Германии, злоупотреблении служебным положением. Посол звонил по правительственному телефону главе правительства ГДР, даже если речь шла о покраске забора.

Посол был активным сторонником смены руководства в Восточном Берлине. Возможно, полагал, что новый человек, обязанный ему своим возвышением, будет в большей степени поддаваться влиянию, чем старый догматик Ульбрихт. Вот пример активного вмешательства в политику ГДР. После приема в советском посольстве задержались несколько членов политбюро, включая Штофа и Хонеккера. Абрасимов пригласил всех в курительный салон. Пошел откровенный разговор о том, что по состоянию здоровья Ульбрихту пора уходить. Абрасимов неожиданно спросил Штофа:

— А кто, по вашему мнению, мог бы занять этот пост?

Отступать было некуда, вспоминал сам Абрасимов, Вилли Штоф не мог назвать себя. Сделав над собой усилие, глава правительства произнес:

— Я думаю… товарищ Хонеккер.

Но в Москве не все хотели перемен. Излишняя активность посла тоже смущала.

«Над головой Абрасимова сгущались тучи, — вспоминает Юлий Квицинский. — Дела его были очень плохи. К такому заключению я пришел после того, как однажды очень осторожный в кадровых делах Громыко вдруг в моем присутствии сказал, что он, видимо, ошибся в Абрасимове как в человеке и коммунисте. Вместо осуществления линии ЦК КПСС в ГДР он занялся совершенно неуместными интригами, и за это ему придется отвечать».

Андропов вызвал для доклада руководителя представительства КГБ в ГДР генерал-лейтенанта Ивана Анисимовича Фадейкина. Эрих Хонеккер приложил немало сил, чтобы завоевать поддержку советского политбюро. Когда Хонеккер готовил устранение Ульбрихта, его доверенные лица вылетали в Москву на военных самолетах Группы советских войск в Германии. В конце концов он добился своего.

«Решающая схватка между Ульбрихтом и Хонеккером, — рассказывал генерал Маркус Вольф, — произошла во время беседы с глазу на глаз в летней резиденции генерального секретаря. Хонеккер приказал охране сопровождать его. Сотрудников главного управления охраны удивил необычный приказ — на встречу друзей взять с собой не только обычное оружие, но и автоматы.

Прибыв к резиденции Ульбрихта, Хонеккер в разговоре с начальником охраны сослался на свои полномочия секретаря ЦК, отвечающего за вопросы безопасности. Он приказал занять все входы и выходы и прервать связь. Выходит, Хонеккер казался исполненным решимости арестовать своего «приемного отца», если тот отказался бы выполнить его требования.

Так далеко дело не зашло. После жесткой полуторачасовой дискуссии Ульбрихт, покинутый Москвой и большинством членов политбюро, сдался. Он написал заявление в адрес ЦК с просьбой об отставке, чего от него требовал Хонеккер…»

3 мая 1971 года на четырнадцатом пленуме ЦК Вальтер Ульбрихт покорно попросил освободить его от обязанностей первого секретаря:

— Мой возраст и моя ответственность перед Центральным комитетом, перед партией и народом не позволяют мне далее заниматься столь напряженной деятельностью. Пришло время передать эти функции в более молодые руки.

Хонеккера избрали генеральным секретарем. Вальтер Ульбрихт, отметив свое восьмидесятилетие, через два года умер. Похороны ему устроили пышные.

Хонеккер сильно изменился. От былой демократичности не осталось и следа. К Брежневу и его соратникам Хонеккер относился без всякого пиетета. Он стал улучшать жизненный уровень ГДР за счет денег, получаемых от Западной Германии. Причем советские представители заметили, что о контактах с Западом их ставят в известность постфактум.

Глава правительства Вилли Штоф предупреждал Москву, что Хонеккер — националист и думает только о том, как укрепить связи с Западной Германией. Доверенные люди Штофа часто беседовали на сей счет с советским послом и с главой представительства КГБ в ГДР. Фактически они просили помочь сменить генерального секретаря. Помощники Штофа передавали в посольство и представительство КГБ секретные материалы — для того, чтобы показать гибельность линии Хонеккера.

Эрих Хонеккер об этом знал. Он, в свою очередь, несколько раз пытался отправить Вилли Штофа в отставку. Но Москва не хотела нарушать баланс сил в Восточном Берлине и не позволяла Хонеккеру избавиться от Штофа. Советских руководителей устраивала такая ситуация в руководстве ГДР, при которой члены политбюро вынуждены были за помощью и советом обращаться к Москве…

В Советском Союзе очень дорожили Восточной Германией, которая находилась на передовой холодной войны. Группа советских войск в Германии в шестидесятых годах состояла из десяти танковых и десяти стрелковых дивизий — триста пятьдесят тысяч солдат и офицеров, семь с половиной тысяч танков, девятьсот самолетов.

Министр обороны маршал Родион Малиновский, выступая на партийной конференции Группы советских войск, сравнил ее со стрелой туго натянутого лука:

— Если возникновение угрозы войны заставит метнуть стрелу, то остановить ее сможет только пролив Ла-Манш, и то на время…

Национальная народная армия ГДР считалась в Организации Варшавского договора самой боеспособной после советской и занимала первую линию обороны против Запада.

За надежность армии отвечало первое главное управление министерства госбезопасности ГДР. Военные контрразведчики сопровождали заботливым вниманием каждого немца в военной форме — от первого медосмотра до демобилизации. Еще во время призыва решался вопрос, где будет служить новобранец. Если призывник казался «ненадежным», его отправляли в глубь страны. Надежным доверяли службу на границе с капиталистической ФРГ.

Некоторое время советский посол сохранял влияние на генерального секретаря. В выходные дни Петр Абрасимов приезжал к Хонеккеру на его двухэтажную дачу в поселке Вандлиц. Хонеккер сам открывал гостю калитку, его жена Марго угощала чаем.

Хонеккер научился выступать и вести переговоры без шпаргалки, непринужденно, казался открытым, компетентным и убежденным в своих идеях. За ним была репутация отважного борца с нацизмом, человека, сидевшего в концлагере. С годами Хонеккер становился все более самоуверенным. Ему докладывали о потрясающих успехах экономики ГДР, и он верил.

Советские дипломаты и разведчики знали, что руководитель братского государства Вальтер Ульбрихт вел себя очень уверенно и безжалостно. Если советский дипломат делал или говорил нечто, что ему не нравилось, он добивался отправки советского товарища домой. Эрих Хонеккер был еще жестче. Тогдашний советский посол в ФРГ Валентин Фалин пишет, как после его несколько критических замечаний в адрес линии Хонеккера за ним установили слежку спецслужбы ГДР. Генерал Фадейкин предупреждал Фалина: будь поаккуратнее, помни, что находишься под прицелом.

«Существование в изоляции, — считает Валентин Фалин, — обострило у властей ГДР комплекс неполноценности. И невольно влечет к жестким выражениям».