Книга Зеленый Марс - Ким Стэнли Робинсон

– Верно, – признала Майя.

Новости и аналитические отчеты, высылаемые «Праксисом», были более надежны, чем любые коммерческие передачи или новости.

Ну, а наднациональные корпорации продолжали сползать в то, что здесь, на Марсе, подпольщики называли наднациональным суицидом – иными словами, они следили за процессом пошагово. «Субараси» взял верх над «Мицубиси», затем над своим заклятым недругом «Армскором», а потом схлестнулся с «Амексом», который пытался отколоть США от «Группы одиннадцати».

Они наблюдали за войной корпораций изнутри. Это было и впрямь не похоже на ситуацию 50-х годов. Но все равно не слишком утешало.

Наконец на экране позади Арта появился Сакс и посмотрел на нее.

– Майя! – воскликнул он.

Она с трудом сглотнула. Простил ли он ее за Филлис? Понял ли, почему она осмелилась на убийство? Его новое лицо не давало ей подсказок, оно было столь же бесстрастно, как и старое: по-прежнему незнакомое, оно стало загадочным и абсолютно непроницаемым.

Майя собралась с силами и спросила Сакса о его планах.

– Их нет, – ответил он. – Мы еще готовимся. Нам нужно дождаться триггера. Краеугольного события, с которого все начнется. Есть пара возможностей, за которыми я слежу. Но пока ничего не происходит.

– Хорошо, – сказала она. – Но послушай, Сакс…

И она рассказала ему обо всем, что ее тревожило. Об усилении войск Временного Правительства, поддерживаемом крупными центристскими корпорациями, о постоянном стремлении к насилию в радикально настроенных течениях подполья, о чувстве, будто они скатываются в старую колею. И пока она говорила, он моргал в своей неизменной манере, и она поняла, что он действительно слушает ее – после стольких лет! Наконец-то!.. И она продолжила говорить, высказав ему все, в том числе о ее недоверии к Джеки. Она даже упомянула про свой страх оставаться в Берроузе. Это была исповедь или молитва, она умоляла рационального ученого не позволить им опять скатиться в безумие. Только не это!

Она отстраненно слышала свое робкое бормотание и теперь понимала, как сильно напугана. А он моргал с нейтральной, прямо-таки крысоподобной симпатией.

После ее сбивчивой речи он пожал плечами и коротко ответил. Теперь с ней общался «генерал Сакс»: суровый, серьезный, отвечающий ей из странного мира собственного разума.

– Дай мне двенадцать месяцев, – заявил он, – мне нужно еще немного времени.

– Ладно, Сакс, – произнесла она, почему-то приободрившись. – Я сделаю все, что смогу.

– Спасибо, Майя.

И он пропал. Она сидела, уставившись в экран искина, чувствуя опустошенность, печаль, облегчение. Пока прощена.

И она решительно вернулась к работе, встречаясь с группами почти еженедельно. Иногда она предпринимала поездки за пределы сети в Элизии и Фарсиде, чтобы поговорить с другими подпольщиками. Койот сопровождал ее в долгих ночных путешествиях, которые напоминали ей о 61-м годе. Мишель заботился о безопасности, защищая ее с помощью команды местных, включая и эктогенов Зиготы (они перевозили ее из одной конспиративной квартиры в другую и обеспечивали новыми документами). И она говорила без конца. Вопрос был не только в том, чтобы заставить их ждать! Она хотела скоординировать подполье, заставить согласиться с тем, что все они – настоящие или потенциальные союзники. Иногда ей казалось, что у нее все получается, она видела это по лицам людей. В иные дни все усилия уходили на то, чтобы включать тормоза – изношенные, сгоревшие – и останавливать радикалов.

Их было очень много, кроме того, их количество постоянно увеличивалось. Энн и Красные, Касэй и первопоселенцы, богдановисты под предводительством Михаила, бунианцы Джеки, арабские радикалы, возглавляемые Антаром – давним дружком Джеки, Койот, Дао, Рэйчел… Она будто пыталась остановить лавину, которая уже подхватила ее саму, и отчаянно цеплялась за камни, катясь вместе с ними вниз. В такой ситуации исчезновение Хироко почти превращалось в катастрофу.

Вернулись приступы дежавю. Они были еще сильнее, чем раньше: ведь прежде она жила в Берроузе, во времена, подобные этим, и реальность настоящего накладывалась на прошлое. Чувство было жутковатым и тревожным: это была основательная, непоколебимая убежденность, что в прошлый раз все происходило точно так же, и вечные повторения действительно неизбежны…

Она просыпалась в холодном поту и шла в ванную комнату, на ходу думая, что и раньше все происходило именно так – и мышечные спазмы, и легкое недомогание, и боль. А гораздо позже, вечером, она встречалась с Ниргалом и его друзьями, и понимала, что это настоящий приступ, а не совпадение.

Все опять повторялось, и она напоминала себе заведенный механизм. Взмахи судьбы. «Не обращай внимания, такова реальность, – думала она. – Мы игрушки в руках судьбы. По крайней мере, ты не знаешь, что будет дальше».

Она часами говорила с Ниргалом, пытаясь его понять и заставить его понять себя. Она училась у него на собраниях и подражала ему, его блестящей, спокойной, дружелюбной уверенности, которая влекла к нему людей. Они оба были знамениты, о них обоих говорили в новостях, их обоих разыскивало Временное Правительство. Им обоим теперь приходилось держаться в стороне от людных улиц. И между ними была связь, она училась у него всему, чему могла, и надеялась, что он точно так же учится у нее. В любом случае она обладала влиянием. Это были правильные отношения, ее лучшая связь с молодежью. Это делало ее счастливой и дарило ей надежду.

Но все это происходило в безжалостной хватке всепобеждающей судьбы! Уже виденное, всегда готовое – всего лишь химия мозга, по словам Мишеля. Задержки или повторения нервных сигналов давали ей ощущение, будто настоящее – это часть прошлого. А может быть, так оно и было. Майя приняла свой диагноз и пила все, что он ей выписывал, не жалуясь и не надеясь. Каждое утро и каждый вечер она открывала отделение в контейнере, который он подготавливал ей на неделю, и принимала таблетки, не задавая вопросов. Она не срывалась на него, больше не чувствуя такой необходимости. Возможно, бессонная ночь в Одессе исцелила ее, или он наконец подобрал верное сочетание лекарств. Она надеялась на это и ходила с Ниргалом на встречи, возвращаясь в комнату под танцевальной студией полностью изможденной. И все же очень часто не могла заснуть. Ее здоровье ухудшилось, начались проблемы с пищеварением, радикулит, боли в груди… Урсула рекомендовала пройти еще один курс антивозрастной терапии. Говорила, что это всегда помогает. А с последними методами сканирования несоответствий в геноме – быстрее, чем когда-либо. Это займет самое большее неделю. Но Майе казалось, что у нее нет лишней недели.

– Потом, – ответила она Урсуле. – Когда все закончится…

Иногда по ночам Майя не спала и читала о Фрэнке. Она забрала с собой фотографию из Одессы и приколола на стену у кровати на конспиративной квартире в горе Хант. Она все еще чувствовала давление его наэлектризованного взгляда, поэтому иногда в бессонные ночи читала о нем и пыталась больше узнать о его дипломатических усилиях. Она пыталась понять, что ему удавалось, и действовать так же, а вместе с этим старалась выяснить, что из сделанного им было, по ее мнению, не верно.