Книга Проклятая и безликая - Ермак Болотников

для моих людей будет все кончено, а когда нет! - Внезапно рявкнул до того изумленно молчавший Тревелья, не подающий ни единого звука на протяжении всего процесса. Нерис выступил вперед, словно готовясь вступить с нами в бой, но быстро остыл, быстро оглядываясь и начиная поправлять усы да волосы. В отличие от отца, его эмоции читались так легко и просто, в них не было ни загадки, ни смятения… злость, страх, боль. Все как у обычных людей, которые боятся жестокости и крови. Его слабость читалась в поведении, шагах, движениям рук, нервном напряжении жилистой шеи, и образе, отчаянно властном, но жалком в душе. Мне не было смысла гадать насчет его души, здесь он ничего не решает, и потому, я отвела взгляд в сторону, пересекаясь с Сесиль. Мать побледнела, но в ее глазах была яркая вера, которую я не видела даже в Гвин, которую наивно считала самой светлой из всех кого я знаю. Мать смотрела на меня с некой извращенной гордостью, которую возможно, не должна была испытывать. Все выглядело так, словно только сейчас, она по настоящему смогла увидеть жрицу крови, воина, будущего защитника Империи в своей дочери… а вовсе не образ испуганной, забитой в угол девочки, что лишь недавно начала обучаться чему-то более опасному, чем счету, чтению и каллиграфии. Это согрело мне душу, спасло от тяжести мыслей, позволив расправить плечи, выпрямившись и взглянув в глаза Тиера. - Я… кхм-кхм, прошу прощения, но несмотря на все, пытки моего человека, близкого человека… это недопустимо, в особенности без веских обстоятельств и доказательства его вины.

- Да… Вы не поверили моим словам, господин Тревелья, не вняли голосу ученицы… Но я вынуждена настоять на своем, несмотря на ваше сопротивление. Господин Марк предал свет Близнецов. Это, к сожалению, является неоспоримым фактом. Он травил вашу дочь, пытался, как он выразился, спасти ее от темницы богов, что само собой достойной смерти. Я догадываюсь, кто является его хозяевами, но признаться, желаю сначала услышать мнение нашего дорогого историка, который к сожалению не спешит пролить свет на это дело. Тем не менее, вина жреца очевидна. Ересь, которая поставила под угрозу жизнь матриарха, это смертная казнь без всяких оправдательных статей. Не говоря уже о тех нескольких лет, которые не отпечатались даже в сознании самого Марка. То, что произошло во время этого не могло быть скрыто из-за старости и простого забвения, поскольку тогда была бы спокойно снять завесу с разума, заставив заново воскреснуть былым временем. Это чья-то искусная рука, несколькими грубыми мазками скрыла от нас правду, уничтожив разум Марка. К сожалению, восстановить память, утраченную подобным путем, попросту невозможно. - Поклонилась лорду Аколит, рукой проводя мне по спине и будто бы щекоча. Я ощутила ее холодное дыхание рядом с собой, по спине пробежали мурашки, а после, раздался тихий шепот, практически неразличимый из-за треска камина неподалеку. - Нам нужно дождаться твоего учителя… они ведь не станут мешать нам, правда? - Раздался около моего уха хриплый голос девушки. Я аккуратно кивнула, делая вид, что попросту опускаю взгляд на руки, сжимая из в кулаки. Шрамы болезненно бросились в глазах, вновь воскрешая в душе вопрос… что же происходит в душе отца, неужели, он разочарован? - Прекрасно…

- Но ради чего? Что он преследовал, идя на подобный риск? Должна же быть цель, ради чего он травил Мирен... - Почти что в отчаянной, нелепой надежде на правду, спросил Тревелья, опираясь на трость и стараясь устоять на ногах, которые подогнулись, словно от удара. Его тело трепыхалось из стороны в сторону следуя за слоями жира, что вываливался из туго затянутого пояса, сжавшего тело лорда в своеобразный корсет, который тоже подчеркивал его талию… или скорее, ее отсутствие. Подобное могло бы смешить, если бы вся ситуация не была столь печальной и тяжелой. Несколько тяжелых шагов подвели его к близ сидевшему на стуле, связанному по всему телу, жрецу. Казалось, что вот-вот, будет разговор, Тревелья узнаёт правду, возможно, добьётся публичного раскаяния, оставив ожидания учителя бессмысленным. Но лорда хватило лишь на несколько секунд сочувственного, пустого взгляда, в котором мелькали невидимые мне сцены, слова и деяния. Было странно видеть их, зная, что сам лорд и отправил Марка в ссылку, не желая привлекать излишнего внимания и вопросов. Возможно, там было нечто большее, насколько близки была семья Тревелья, Нерис и Мирен, к этому человеку? Возможно ли, что сознание Марка изменили, чтобы вызвать у него ненависть к семье которая "выгнала" его, или же, подобное случилось на самом деле, и сейчас, лорд Тревелья сожалеет о том решении, глядя, к чему оно привело.

- Увы, это далеко не то что волнует… ах, вот и наш дорогой библио… кхм, историк. Надеюсь, мои опасения… подтвердились с самого начала, в этом тщеславном зале я бы тоже хотела найти частичку для себя. - В зал действительно стремительно вошёл взволнованный учитель, что казалось, даже немного дрожал при каждом шаге. Он нес в руках толстый томик, раскрытый где-то у самого конца, с намеренно заломанной страничкой, которая определяла нужную страницу. Его лицо было полно самодовольного наслаждения, оказалось понятно, что мужчина горд собой. Но это вмиг изменилось на страх и непонимание, как только он увидел изуродованного жреца, привязанного к стулу, и нас с Гвин, покрытых кровью, клинком в руке. Его бодрые движения стремительно сошли на нет, взгляд уставился на улыбающуюся Аколит, которая уверенно кивнула ему, взглядом призывая не задавать лишних вопросов и в очередной раз не затягивать и без того слишком сильно растянутый процесс, который по хорошему, уже должен оказаться законченным, но почему-то продолжал длиться. - Прошу, пролейте на свет несколько темных историй… о том, что казалось забытым, но вновь всплыло в миг слабостей.

- Да я… кхм-кхм, извините. Как я вижу… госпожа Аколит уже вынесла свой вердикт для нашего… дорогого гостя. Теперь моя очередь пролить немного света, по ее же просьбе. В данной книге отмечены судьбы многих имперских орденов, тайных собраний и, порой, полноценных бунтовских ячеек, что рождались в тени Их света. Среди них, особенно выделялось одно единственное, что противились не власти Императора, не помещикам и даже не богам… но те, кто выступали против церкви, видя в этом единственный верный шанс на то, чтобы узреть истину. Орден змеиного воя. Среди Имперских орденов было множество тех, кто пытался уничтожить церковь, но это первый, состоявший из высокопоставленных церковных деятелей. Их деятельность представляла