Книга Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю. Том II. 1802-1812 - Альфред Мэхэн

Британское правительство с некоторого времени ожидало такой попытки Наполеона, и в решительный момент стоявшая там эскадра принудила колеблющегося регента бежать в Бразилию.

Хотя и потерпев неудачу в своих попытках захватить флоты, Наполеон сумел совершенно закрыть порты обеих стран для ввоза британских товаров. Бомбардировка Копенгагена тем временем послужила благовидным предлогом для начала 20 октября Россией враждебных действий против Великобритании. Посредничество, подложенное российским императором, было уже отвергнуто британским правительством, которое потребовало, чтобы ему предварительно были сообщены статьи Тильзитского трактата; но эти статьи были не такого характера, чтобы перенести такую огласку. Пруссия под давлением двух империй закрыла свои порты для Великобритании. Прокламацией, помеченной 2 сентября, не были позволены ни пассажирское сообщение с Англией или ее колониями, ни торговля с ними ни на британских, ни на нейтральных кораблях. Австрия также присоединилась к Континентальной системе и исключила британские товары из своих границ. В Италии новое королевство Этрурия выказало мало старания в исполнении требований Наполеона содействовать его мерам: англичане продолжали торговать с Ливорно также свободно, как со всяким портом в своей собственной стране. По приказанию императора вице-король Италии овладел этим городом; в то же самое время французские войска вошли также в папские провинции, заняли их побережье и прогнали оттуда англичан. Так как Иосиф Бонапарт уже был неаполитанским королем, то влияние Наполеона и преследование его врагов распространились на оба берега Италии. Ввиду того что Турция в это время была вовлечена во враждебные действия против Великобритании, Наполеон мог утверждать, что «Англия видит изгнание своих товаров изо всей Европы; и ее корабли, нагруженные бесполезными сокровищами, тщетно ищут от Зунда до Геллеспонта открытый для них порт». 6 августа и 13 ноября были изданы декреты о применении крайней строгости при осмотре кораблей, входящих в Эльбу и Везер.

Наполеон питал особенную вражду против двух ганзейских городов, Бремена и Гамбурга, которые долго препятствовали его усилиям прекратить ввоз британских товаров на континент; для этого коммерческие способности купцов, их обширные связи за границей и их великолепные реки доставляли особенные удобства. Несмотря на все усилия Наполеона и внешние проявления всеобщего подчинения, здесь он встретил сильное сопротивление своим требованиям. Прежде чем, объяснить это, необходимо вспомнить действия прочих держав, чтобы читатель представил себе, вместе с окончательными последствиями, всю картину как правительственных распоряжений, так и неповиновения им частных лиц.

Как ни велика была власть Наполеона, она прекращалась подобно силе некоторых волшебников, «когда приходила в соприкосновение с водой». Враги и нейтральные державы одинаково преклонялись перед его непобедимыми войсками и надменным гением, когда он мог настичь их на суше; но за морем был один враг – Великобритания, и одна нейтральная держава – Америка, к которым он не мог прямо прикоснуться. Его отношение к Англии и начальные шаги против нее уже выяснены выше; теперь оставалось определить его действия против Соединенных Штатов. Как ни слабы были последние, как ни смиренно переносило до сих пор оскорбления их правительство, как ни сильно было предубеждение против Великобритании партии, находившейся у власти, считаться с ними следовало весьма серьезно. Но Наполеон, который не уважал ничего, кроме силы, не сумел понять это. Он находился как раз в таком положении, в каком была Директория к концу 1797 года, когда были низвергнуты все враги, кроме Великобритании, которую он видел спокойной и благоденствующей. Но Наполеон знал результаты ограничений прав нейтральных держав, установленных законом 18 января 1798 года. Можно приписывать гибельные последствия для Франции этой меры и ее полнейший неуспех в достижении намеченной цели одной из двух совершенно различных причин. Или закон оказался недостаточно силен, вследствие вялости действий членов Директории по исполнению этого закона и сравнительно ограниченной области их влияния. Или же последний был настолько губителен для Франции, что самые изъятия из него, установленные слабой державой, служили к ее спасению, а настойчивость в приведении его в действие окончилась бы гибелью. При дальнейшем своем развитии вопрос принял следующую форму: возможно ли будет, не для одной только Франции, но для всей Европы обойтись без нейтральных кораблей (которые Берлинский декрет стремится разогнать) в течение времени, достаточного для разорения Великобритании? Может ли Европа воздержаться от внешней торговли дольше, нежели Великобритания может обходиться без европейского рынка? Могут ли быть связи между континентальными нациями настолько облегчены, так изменены привычные пути ввоза и вывоза, внесены такие перемены в привычки производителей и потребителей, чтобы испытания, совершаемые над терпением наций, сделались переносимыми? Если Великобритания отплатит за изгнание нейтральных судов из ее портов репрессивными мерами, угрожающими их торговле с континентом, на кого эти французские и английские соединенные запреты падут всего тяжелее? На государство, имеющее большой торговый флот, для которого нейтральные флоты суть естественные соперники; или на державы, владеющие малым флотом, для которого, следовательно, нейтральные – полезные, если не необходимые союзники?

В коммерческой борьбе, как во всякой другой, нужно задаваться вопросом возможно ли с десятью тысячами вступить в бой с тем, кто пришел с двадцатью тысячами? Действительно, пока Наполеон придумывал меру, которая имела бы самые вредные последствия для нейтральных кораблей, уже деятельно занятых перевозкой британских товаров, зависть британских купцов и государственных людей была сильно возбуждена ростом этого нейтрального транспортного дела.[194]Последние обдумывали только предлог и средства чтобы нанести ей вред. Берлинский декрет вновь возбудил вопли этих людей, которые, будучи тогда в оппозиции, осуждали январский указ 1807 года за то, что он не доводил репрессий достаточно далеко и направил их против каботажной торговли, которую можно было затронуть только отчасти, вместо нейтральной торговли колониальными товарами, везде являвшеюся беззащитной перед британским флотом. Перемена министерства в конце марта 1807 года передала опять в руки партии тори власть, которой она была лишена в продолжение четырнадцати месяцев со времени смерти Питта. Между тем декрет все-таки оставался без действия, вследствие отъезда Наполеона в Польшу, разъяснений морского министра о пределах его действия и потворства со стороны всех местных властей при неисполнении указа. Поэтому новое британское министерство не принимало никаких дальнейших мер до самого возвращения в Париж императора. Последний сперва только издал несколько дополнительных постановлений муниципального значения, для обеспечения более строгого надзора, но скоро он был вынужден обнародовать весьма важный приказ. Мнение морского министра о значении некоторых статей декрета было представлено императору министром юстиции; и он установил, что истинный первоначальный смысл декрета был тот, что французские военные суда должны захватывать и приводить в порт нейтральные корабли, на которых имеются какие бы то ни было товары британского происхождения, хотя бы даже эти товары были в то время нейтральным имуществом. Что касается того, должны ли французские суда также задерживать нейтральные за то только, что последние идут к Британским островам или возвращаются оттуда, его величество воздержался от решения. Приговор императора, который дезавуировал толкование морского министра, был объявлен призовым судебным учреждениям 18 сентября 1807 года и вскоре после того он был применен к делу об американском корабле, потерпевшем крушение у французских берегов, – ту часть его груза, которая была британского происхождения, было приказано продать в пользу казны. Действие объявления Наполеона сразу проявилось в Великобритании. Страховые премии за нейтральные корабли, отправляющиеся в континентальные порты, особенно в Голландию и Гамбург, поднялись с четырех гиней в августе до восьми в сентябре и двенадцати в октябре, а некоторые страховщики отказывались брать на страх даже за двадцать пять и тридцать. За два месяца, сентябрь и октябрь, таможней было выдано шестьдесят пять разрешений свезти на берег и сложить в магазины грузы, которые были уже погружены на суда для отправки на континент. Теперь у министерства тори был предлог, в котором нуждались для самых крайних мер возмездия.