Книга Влияние морской силы на Французскую революцию и Империю. Том II. 1802-1812 - Альфред Мэхэн

Такое толкование, хотя и было естественно, все-таки показывало, насколько растяжимы и скользки могли быть выражения декретов Наполеона. Весь эдикт в действительности оставался мертвой буквой, пока борьба с Россией не была решена. Сперва британские купцы отказывались посылать товары на континент; но когда были получены известия, что декрет «не действует», грузы начали перевозиться на нейтральных кораблях так же оживленно, как прежде, что продолжалось до августа или сентября 1807 года. Битва при Фридланде, окончившаяся полным поражением русской армии, произошла 14 июня; 22-го было подписано перемирие; а 25-го Александр I и Наполеон сошлись в своем первом свидании на плоту на Немане. 8 июля был заключен знаменательный и грозный для Европы Тильзитский трактат. Царь признавал все новые государства, созданные императором, и уступал ему морские позиции на Ионических островах и Каттарский залив в Адриатике; взамен этого Наполеон передавал во владение России из рук Швеции Финляндию, а равно, на некоторых условиях, европейские провинции Турецкой империи до Балканских гор. Следующая статья, являвшаяся наиболее секретной, обязывала Россию и Францию во всех обстоятельствах действовать сообща; соединять свои силы на суше и на море во всякой войне, которую им пришлось бы предпринять; начать военные действия против Великобритании, если бы она не присоединилась к этому договору; и обратиться совместно к Швеции, Дании, Португалии и Австрии за содействием проектам России и Франции – т. е. потребовать закрытия их портов для Англии и объявления ей войны.

Во время издания Берлинского декрета в Лондоне продолжались переговоры между представителями Соединенных Штатов и правительством Великобритании, относительно некоторых спорных вопросов между этими двумя государствами, а 31 декабря 1806 года уполномоченными обеих сторон был подписан торговый договор. Мучительный вопрос о торговле между враждующими странами и их колониями был улажен постановлением, что товары, привезенные из названных колоний в Соединенные Штаты, могут быть вывезены туда под тем условием, чтобы после возврата пошлины в государственное казначейство вносился налог в два процента со стоимости товаров. Предметы, прибывшие из метрополий, могли быть подобным же образом вывозимы в колонии – с тем чтобы они были обложены налогом, в один процент, после получения обратно пошлины. Эти, а равно и другие подробности договора не были приятны Соединенным Штатам, и он не был ратифицирован их правительством.

Тем временем британский кабинет обсудил статьи Берлинского декрета и, вместо того чтобы ждать и смотреть, насколько он окажется действительным, решил отплатить за него той же монетой. 7 января 1807 года министерством вигов был издан билль. Январский билль возвещал о нежелании его величества доходить до крайности в своем несомненном праве реторсии, а потому не шел далее запрещения всяких торговых сношений через посредство нейтральных кораблей «между портами, принадлежащими или находящимися во владении Франции или ее союзников, или состоящими под их влиянием до такой степени, что британские корабли не могут свободно с ними торговать».[191]В последующие годы он часто обращался в руках их противников в «орудие пытки», когда, находясь в оппозиции, эти бывшие министры сурово критиковали более обдуманные меры своих преемников.

Прямой целью этого указа было прекращение в Европе прибрежной торговли; основанием для него было право реторсии. По своему смыслу он был расширением списка запретов, установленных законом 1756 года. Последний воспрещал непосредственную торговлю между неприятельскими колониями и метрополиями; указ 7 января 1807 го да распространял запрещение на ведение торговли между какими бы то ни было двумя неприятельскими портами. Он отразился особенно тяжело на американских судах, которые имели обыкновение переходить из одного места Европы в другое, разыскивая лучшие рынки или набирая грузы. В силу этого декрета «американская торговля была выметена из Средиземного моря захватами судов и присуждениями их в качестве призов, и та же судьба угрожала ей и в других морях».[192]

Таково было положение дел, когда Наполеон возвратился в Париж в конце июля, полный проектов новых мер, направленных как против Великобритании, так и против нейтральных держав, как «пособников» ее процветания. Его стремления не ограничились сокрушением ее посредством угнетения торговли; в недалеком будущем он намеревался завладеть флотами Европы и объединить их в прямом нападении на ее морскую силу. 19 июля, пока он был еще в Дрездене, Португалия была уведомлена, что она должна выбирать между войной с Францией и войной с Великобританией, а 31-го подобное же внушение из Парижа было сделано и Дании. Для принуждения последней один корпус, с Бернадотом во главе, был собран на ее границе, в то время как другой, под командой Жюно, был стянут на юг Франции для нападения на Португалию. Но в обеих странах Наполеон был упрежден Великобританией. Кабинет получил некоторые извещения[193]о тайных статьях, принятых в Тильзите, и усмотрел вперед опасность допущения двух флотов, датского и португальского, попасть в руки императора. В начале августа двадцать пять линейных кораблей вошли в Балтийское море, конвоируя транспорты с двадцатью семью тысячами войска, остров, на котором расположен Копенгаген, был окружен кораблями, а сам город – сухопутными войсками. Затем датское правительство получило приглашение дать свой флот под охрану Великобритании, причем было предложено ручательство, что флот и переданные вместе с ним прочие морские сооружения будут считаться принятыми на сохранение и возвращены при заключении всеобщего мира. Когда предложение было отвергнуто, город со 2 до 5 сентября был бомбардирован, после чего условия были приняты. Англичане получили восемнадцать линейных кораблей и множество фрегатов, очистили адмиралтейство от запасов и возвратились в Англию, Это деяние было встречено самым суровым, хотя и незаслуженным осуждением. Английское правительство знало, что Наполеон намеревался занять Данию и принудить ее к войне и что флот быстро попал бы в его руки, если бы не был захвачен. Оно избегло ошибки, сделанной Питтом при взятии испанских фрегатов в 1804 году, – войска, посланные в Копенгаген, удовлетворились тем, что сделали сопротивление безнадежным и защитили сдавшихся. Отступить перед упорством датского правительства было бы проявлением слабости.

В Португалии Великобритании пришлось иметь дело с дружественной нацией, вместо враждебно-предубежденных датчан. Французский экспедиционный корпус под командой Жюно вошел в Испанию 17 октября. Подгоняемый приказами Наполеона, он совершил крайне трудный переход с большой быстротой, потеряв в пути большую часть своих солдат от лишений, болезней или отсталыми. Однако, когда горсть державшихся еще вместе людей вошла 30 ноября в Лиссабон, оказалось, что португальский флот ушёл и что вместе с ним удалился и двор со своими сокровищами.