Книга 48 законов власти - Роберт Грин

Прошел год, и в городе стали возникать опасения, что Альбицци намерены установить диктатуру. Козимо тем временем благодаря своему богатству, хотя и находился в изгнании, не утратил влияния на события, происходившие во Флоренции. В городе началась гражданская война, и в сентябре 1434 года Альбицци были свергнуты и изгнаны. Козимо немедленно возвратился в город и восстановил позиции. Теперь, однако, он столкнулся с щекотливой ситуацией: выказав, подобно Альбицци, честолюбивые притязания, он возбудил бы зависть и противодействие, которые неизбежно представили бы угрозу его делу. Оставаясь же в стороне от политики, он открывал кому-нибудь еще лазейку для захвата власти. И уж эти кто-то, как прежде Альбицци, не оставили бы успех Медичи безнаказанным.

Козимо нашел двоякий выход из этого положения: он, тайно используя свое богатство, привлекал на свою сторону влиятельных граждан города и разместил союзников, предусмотрительно набранных из числа торговцев, банкиров и других незнатных горожан, чтобы скрыть их связь с ним, на ключевые посты в правительстве. Недовольных его растущим политическим влиянием он полностью подчинил, облагая непомерными налогами или скупая их имущество через подставных лиц — банкиров, союзников Козимо. Республика теперь существовала только номинально. Козимо держал все в своих руках.

Однако, в то время как в закулисной борьбе Козимо захватывал власть, его общественный имидж был совершенно иным. Он выходил на улицы Флоренции скромно одетым, привлекая не больше внимания, чем какой-нибудь слуга, и почтительными поклонами приветствовал магистратов и старейшин города. Ездил он верхом на муле, а не на коне. Он никогда не высказывался публично о политике, хотя внешняя политика Флоренции уже свыше тридцати лет находилась под его контролем. Он делал пожертвования на благотворительные цели и поддерживал связь с купеческими семьями Флоренции. Он давал деньги на поддержание всех общественных институтов и тех зданий, которые вызывали гордость флорентийцев за свой город. Когда же Козимо строил дворец для собственной семьи в соседнем Фьезоле, то отказался от проекта вычурного и роскошного дворца, представленного ему знаменитым архитектором Брунеллески, и вместо этого остановил свой выбор на скромном проекте Микелоццо, выходца из простой флорентийской семьи. Дворец стал как бы символическим выражением стратегии Козимо Медичи — простота и скромность снаружи, элегантность и изобилие внутри.

Козимо закончил свое земное существование в 1464 году, после почти тридцати лет правления. Жители Флоренции хотели воздвигнуть величественную гробницу и почтить его память, устроив пышные похороны. Но на смертном одре он высказал желание быть похороненным без помпы и излишеств. Спустя шесть десятков лет Макиавелли признал Козимо Медичи мудрейшим из государей, «ибо он понимал, что незаурядные, выдающиеся поступки, которые находятся на виду и постоянно выставляются напоказ, заставляют людей страдать от зависти куда сильнее, чем те, которые на деле совершаются, но благопристойно прикрыты».

Толкование

Близкий друг Козимо, книготорговец Веспасиано да Бистиччи, однажды написал о нем: «И если он решал что-то совершить, то так, чтобы ни в коем случае не вызвать зависти, непременно заботился о том, чтобы казалось, будто инициатива исходит от других, а не от него». Одним из любимых выражений Козимо было: «Зависть — сорняк, который нельзя поливать». Осознавая силу зависти в демократической среде, Козимо избегал внешних проявлений величия. Это не означает, что величие нужно истреблять или что лишь у посредственности есть шансы на выживание, просто должна соблюдаться внешняя видимость. Зависти людей можно, в сущности, избежать довольно просто: стараясь выглядеть так же, как они, не отличаясь ни внешне, ни по своим воззрениям. Завязывайте дружеские отношения с теми, кто ниже вас по положению, и поднимайте их на позиции власти, чтобы обеспечить себе их поддержку в случае нужды. Никогда не выставляйте напоказ богатство и уж, во всяком случае, тщательно скрывайте тот факт, что именно оно помогло вам приобрести влияние. Подчеркивайте, что считаетесь с окружающими так, словно они сильнее вас. Козимо Медичи был непревзойденным мастером в этой игре. Невозможно было верно оценить, насколько широко простиралась его власть, — его скромный внешний облик скрывал истину.

Ни в коем случае не позволяйте себя одурачить уверениями в том, какое восхищение и уважение вызываете вы у окружающих. Вольно или невольно вынуждая людей ощущать в вашем присутствии свою неполноценность или приниженность, вы только вызываете у них «удрученное восхищение», то есть зависть, которая пожирает их и заставляет вредить вам самыми непредсказуемыми способами. Только глупец искушает демона зависти, похваляясь своими победами. Властелин понимает: во имя истинного величия можно пренебречь такой малостью, как внешние проявления этого величия.

Завистник скрывается тщательно, словно тайный, похотливый грешник, и становится бесконечно изобретательным, выдумывая трюки и прибегая к хитростям, чтобы не выдать себя. Таким образом ему удается делать вид, будто он не замечает превосходства других, которое гложет его сердце, словно он не видит его, не слышит его, даже не предполагает о его существовании, никогда не слышал ни о чем подобном. Он — мастер притворства. Однако он изо всех своих сил старается не допустить появления превосходства над собой ни в какой форме, ни в какой ситуации. Если все же появляются те, кто его превосходит, он старается смешать их с грязью, критикует сверх меры, изрыгая сарказм и клевету, словно жаба, плюющая ядом из своего укрытия. В результате он способствует появлению самых незначительных, посредственных и даже неполноценных людей в своем поле деятельности.

Артур Шопенгауэр, 1788—1860

Из всех душевных смут зависть — единственная, в которой никто не сознается.

Плутарх, ок. 45 — ок. 127 гг.

Ключи к власти

Человеческое существо с большим трудом свыкается с сознанием своего несовершенства. Встречая способности, талант или силу, значительно превосходящие наши собственные, мы легко приходим в смятение. Это происходит оттого, что мы в большинстве своем обладаем завышенной самооценкой и в присутствии тех, кто нас в чем-то превосходит, вдруг ощущаем, что на самом-то деле мы не более чем посредственны или, по крайней мере, не так великолепны, как нам представлялось. Это вынужденное развенчание собственного образа очень легко вызывает к жизни довольно неприглядные переживания. Прежде всего мы ощущаем зависть: ну почему этот талант или то качество досталось ему, ведь это именно то, чего мне не хватает для счастья. Но зависть не приносит утешения и не приближает к ощущению равенства. К тому же мы не можем признаться в этом чувстве, заклейменном в обществе, — ведь сообщить о своей зависти означает признать себя приниженным. Мы можем поделиться с близкими друзьями своими тайными неосуществимыми желаниями, но ни за что и никому не расскажем о своей зависти. Значит, приходится загонять ее вглубь. Есть много способов скрыть ее, например находить поводы покритиковать того, кто вызвал зависть: он, конечно, умнее меня, говорим мы, но у него нет совести (или отсутствуют моральные устои). Или: может, он и добился большего, но нечестным путем. Если мы его не обвиняем, то, возможно, превозносим сверх меры — это еще одна маска зависти.