Книга Дети Третьего рейха - Татьяна Фрейденссон

Морщинка, возникшая было на его лбу, тут же разгладилась: хаос, которого я так и не успела заметить, уступил место порядку.

– Здесь – вся военная литература, которую я издал. Хозяин дома выдержал паузу и даже несколько посторонился, чтобы я могла окинуть взором огромные белые шкафы, подпиравшие потолок.

Выглядело внушительно, ничего не скажешь.

– Соседний шкаф – полностью про Сопротивление. Можно сказать, мое издательство по-настоящему началось с того, что я начал издавать литературу про антигитлеровскую оппозицию. Долгое время я специализировался на ней – это принципиально важно для меня.

Интерес Клауса к Сопротивлению не случаен: он признался, что книги на эту тему не приносили большого дохода его бизнесу. Получалось, что это какая-то очень личная его фронда, своеобразный привет Третьему рейху, Гитлеру и покойному отцу. Отцу, который, согласно последней воле Гитлера, оформленной в завещание, занял-таки место своего ненавистного начальника Альберта Шпеера – дожал, выгрыз, заполучил должность, став министром на руинах гитлеровской Германии, сыпящейся в последний день апреля 1945 года обломками арматуры зданий и железными орлами, срывающимися с фасадов рейхсканцелярии и министерств и судорожно сжимающими в лапах венки со свастиками. Министром такой Германии, еще называвшей себя Третьим рейхом, не осознававшей пока, что она уже обезглавлена самоубийством Гитлера, отец Клауса пробыл всего три дня. Он даже не знал, что в эти минуты, когда апрель сменился маем, его мечта долгих лет осуществилась. Сквозь грохот отнюдь не торжественных залпов он слышал свою шумную одышку – тяжелое, сбивчивое дыхание толстого человека, знающего наверняка лишь одно: нужно бежать, не оглядываясь…

Старший сын Карла-Отто Заура, Клаус, 1941 года рождения, живет в Пуллахе – очень престижном районе Мюнхена. Дом его, отделанный очень строго, но с большим вкусом, я заметила сразу. Окутанный ровным, блестящим на солнце забором из железных прутьев, он находится чуть в глубине: спереди, вдоль забора, растут аккуратно подрезанные кусты, из ровной зелени которых не выбивается и листочка, и деревья, постриженные в виде объемных геометрических фигур. К массивной входной двери дома, белой, в цвет стен и инкрустированной по бокам цветным стеклом, ведет прямая заасфальтированная дорожка. Прямо над дверью – по центру второго этажа – балкон с белой решеткой, над которым нависают края огромной темно-коричневой черепичной крыши, что в высоту не меньше, чем два расположенных под нею этажа. В тон крыши подобраны все оконные рамы.

Клаус Заур – состоятельный человек и действительно очень крупный издатель. Не понимая ничего в его бизнесе, я подумала о том, что многие издательства переживают не лучшие времена в связи с появлением электронных книг и медленной утратой интереса к чтению вообще. Впрочем, наверное, в Германии ситуация обстоит несколько лучше, чем где-либо: немцы испытывают странную привязанность к бумаге – разного рода открыточкам, рождественским картонкам, которыми обожают украшать елки, закладочкам, блокнотикам всех видов и наименований. Надеюсь, книги не исключение.

Входная дверь отворилась, и на пороге дома возник Клаус Герхард Заур. Долговязый, почти под два метра ростом, поджарый, с серо-голубыми глазами и тонкими губами, по привычке сжимающимися в вежливую отстраненную улыбку, присущую большим европейским начальникам, Клаус Заур был в бежевом костюме с расстегнутым пиджаком, под которым виднелась рубашка, даже несколько раздражающая своей белизной, и красный галстук. Он казался несколько несуразным и угловатым – и в то же время невероятно собранным и четким, как шестеренка в механизме хороших швейцарских часов, что сверкали на его левой руке.

Вежливо и обстоятельно поздоровавшись со мной и группой и крепко пожав нам руки, Клаус пригласил нас пройти внутрь. Помимо двух, а фактически трех этажей, у Заура есть и подвал – тоже целый подземный этаж, куда ведет лестница с деревянной балюстрадой. Внутри дом Заура похож больше на офис, чем на жилое пространство, всё вокруг подчинено не уюту, а функции: большая площадь первого этажа ничем не загромождена, лишь по периметру ее стоят узкие книжные шкафы и полки. Всё продумано и соотнесено друг с другом – столики, пуфы, удобные кресла…

Заур перемещался в пространстве с безумной скоростью – нет, он не бегал. Он ходил – быстро, несколько истерично размахивая длинными руками. Слова же он, напротив, произносил медленно, артикулированно, четко проговаривая каждую букву, – так, словно взвешивал их количество на весах, отбраковывая по ходу мысли всё, что казалось ему лишним.

Мы стояли с Зауром в одной из комнат у книжных стеллажей – это первое, что хозяин дома поспешил с гордостью продемонстрировать нам.

– То есть вы издаете военную литературу исключительно про сопротивление Гитлеру? – уточнила я.

– Не только издаю, но и собираю тоже, – добавил Заур, – но вообще-то не только. У меня тут есть и дневники Геббельса, и мемуары Шпеера – да очень много чего! Есть даже книга про моего отца…

Он снял с полки книгу в красной обложке, в центре которой красовалась фотография Карла-Отто Заура, с несколько оплывшим жиром лицом и глазами, устремленными в сторону. Взгляд этого человека был жестким, презрительно-ироничным, сфокусированным на чем-то, находящемся вне кадра. Большие залысины делали лоб Карла-Отто очень высоким, почти на половину лица, а подбородок, рассеченной книзу ямочкой, подчеркивал мужественность человека, которого Гитлер считал гением. Нет, Клаус, тощий и угловатый, определенно не похож на своего отца – настолько, что выглядит его полной противоположностью, если бы не нос, тот самый хищный нос, который почти полностью повторяет отцовский.

Клаус внимательно посмотрел на фотографию на обложке:

– Министерство рейха по пропаганде опубликовало неправильную биографию моего отца. Там было написано, что мой отец очень рано установил контакт с фюрером. Это ложь. Но к нацистам он, правда, питал симпатию уже в середине 20-х годов, а в НСДАП вступил, еще будучи студентом в 1931 году. Дело, вероятно, было даже не в партии, а в ее лидере. С самого начала отец восхищался Гитлером и говорил: «Этот человек – единственный, кто может ликвидировать безработицу и восстановить Германию».

После окончания учебы Карл-Отто Заур начал собственный бизнес, но во время Великой депрессии его фирма обанкротилась, и он начал работать на металлургическом заводе имени Августа Тиссена, где быстро стал самым молодым директором. В 1934 году Заур уже работал у Фрица Тодта.

– В 1934 году отец стал членом большой партийной «Организации Тодта». Их первая встреча состоялась в том же году. А спустя какое-то время Тодт отозвался о моем отце так: «Заур думает, реагирует и работает, как я». Большего комплимента для отца, уважавшего Фрица Тодта, было невозможно представить. И Тодт дал отцу такую характеристику в одном из отчетов Гитлеру, потому что был обязан докладывать о своих подчиненных.

В 1938 году Карл-Отто Заур уже был заместителем Фрица Тодта в «Организации Тодта». Сам Тодт в 1940 году был назначен рейхсминистром вооружения и боеприпасов. Он «занимал три министерских поста. Он отвечал за дорожное строительство, за состояние всех водных путей, рек и систему гидромелиорации и, кроме того, как министр вооружений и боеприпасов являлся уполномоченным Гитлера в этой области… Тодт в течение последних лет постепенно взял на себя контроль за решением важнейших технических задач…»156