Книга Гобелен с пастушкой Катей - Наталия Новохатская

Пока Ванда перескакивала с предмета на предмет, я наскоро обследовала содержимое пакета и ответила обстоятельно:

— Вандуля, дорогая, ты, как всегда, права во всем. В наличии имеется и рукопись неизвестного дарителя, вернее, пробная порция, и любовное послание, но не ко мне. Одна дама, романтически обожаемая неким рыцарем, моим старинным другом, шлет ему привет и, увы, прощальный поклон. Сама она поленилась с беднягой попрощаться и улетела за моря и океаны, а может быть, и уплыла, но адреса не оставила. Я рада за его жену, только как ему сообщить поутешительней, не знаю. Может, ты подскажешь?

— А ты не сообщай, — Ванда мигом выдала импровизацию. — Пускай он ее обожает, как жестокое исчезнувшее видение, и до конца жизни вздыхает, горюет и гадает, куда делось милое, но бессердечное создание. Будет в высшей степени романтично, а на смертном одре ты ему признаешься, что утаила прощальный привет. Он проклянет или благословит твой последний вздох и отойдет от одра, шатаясь от горя и насквозь мокрый от слез. А если у смертного ложа сидеть придется тебе, то шепни в последнюю минуту и ангелы заберут его душу с миром.

— Идея безусловно ценная, я поразмыслю — обещала я. — И повторю в тысячу первый раз, ты зарываешь в землю тьму талантов, лучше бы взялась и написала нечто в этом роде. Читатели насквозь промокнут от слез, а ты обессмертишь имя и получишь гонорар.

Таким несложным способом я отвлекла внимание Ванды от письма Виктории, поскольку вслед за сообщением об отъезде шло нечто несуразное, сначала желательно разобраться, прежде чем нести Валентину. Слезно-романтический бред, с ходу сочиненный Вандой, имел больше смысла, чем милая авторша подозревала.

Следуя велению интуиции и внимая внутреннему голосу, я сунула письмо от Виктории под гору бумаг и заняла себя другими делами, а Ванду — иными поворотами беседы. Очень удачно вскоре пришел Викеша, за ним Лена, и разговор автоматически принял общий характер.

Едва дождавшись обеденного перерыва, я попросилась у Лизы Виноградской посторожить отдел поэзии, объяснила, что имею потребность сосредоточиться и уединиться. Лиза уверила, что уединение может длиться до трех часов, в три пополудни придет Миша с автором, а до тех пор «поэзия» в полном моем распоряжении. Лиза послала воздушный поцелуй для подкрепления духа и исчезла, а я осталась за ее столом и повторно стала вчитываться в письмо Виктории Муратовой. Вика писала, вернее печатала машинописным способом:

«Дорогая Катя!

Наш общий знакомый Валентин Михайлович сказал, что Вы были так любезны, что согласились посмотреть рукопись перевода американского романа «Магистр опасных игр» (автор Ш.Кейси). Если Вас заинтересуют первые 25 страниц, и Вы сочтете рукопись достойной внимания, то в конце отрывка помещен телефон моей тети Елизаветы Владимировны Пронской, она будет рада продолжить работу над переводом.

Мне не хотелось бы злоупотреблять Вашей добротой, тем не менее разрешите обратиться к Вам с двумя дополнительными просьбами и заранее Вас поблагодарить. Так случилось, что я внезапно уезжаю далеко и надолго. Мой отец по окончании зарубежной командировки был приглашен прочитать курс лекций в одном из университетов Австралии. Ему удалось договориться о годовой стипендии для меня. На кафедре русской истории и литературы заинтересовались моей дипломной темой «Литературные аспекты переписки Ивана IV (Грозного) с князем Курбским» и нашли возможность пригласить для продолжения исследования. Как обычно бывает, все планировалось долго и медленно, а решилось стремительно.

Отъезд назначен на конец ближайшей недели, и это письмо придет к Вам в мое отсутствие. Очень жаль, но мне не удалось выбрать время и попрощаться с нашим другом Валентином. Он был очень добр в печальные для меня дни, поэтому я хотела бы просить Вас передать весть о моем отъезде и наилучшие пожелания. И, конечно, благодарность за доброту и внимание.

Валентин отзывался о Вас с похвалой, и из нашего краткого свидания я вынесла самые благоприятные впечатления, поэтому рискну изложить еще одну просьбу, полагаясь на Вашу профессиональную компетентность.

Разрешите предложить на Ваше рассмотрение образец, дальнейшей судьбой которого вы вправе распорядиться. Ваши впечатления и мнение Валентина мы могли бы обсудить после моего возвращения, кажется, что так будет лучше для всех. Я доверяю Вашему суждению, дорогая Катя…»

Далее пошел литературный текст, озаглавленный «Рука судьбы» и принадлежащий некой Вирджинии Неовульф, что меня слегка насторожило. Сразу пришло в голову, что милая Вика взялась за перо сама, только я никак не могла сообразить к чему эти игры, кому и зачем она шлет оригинальный прощальный привет. Однако, раз прислала, то надлежит читать, вдруг у Виктории обнаружится талант, и я предложу «Факелу» пару захватывающих дух произведений. Итак, что нам желает отсыпать щедрая «Рука судьбы»?

…В одном крупном американском городе, в солидном пригородном квартале живет девочка по имени Нэлл. Она растет в благополучной, обеспеченной семье, ее родители — образованные, достойные люди.

Внезапно семью постигает несчастье, сестра Нэлл, старше ее десятью годами, совершает самоубийство. Нэлл была страстно привязана к старшей сестре, та уделяла девочке много внимания, разыгрывала кукольные представления на сюжеты сказок. Смерть Тэсс была для младшей сестры страшным ударом, пошатнулось и здоровье Нэлл, у нее открылась астма, от которой девочку лечили много лет.

В двенадцать лет, через шесть лет после смерти сестры, Нэлл нашла ее дневники. Несколько зим и лет девочка каждую свободную минуту убегала на чердак их дома, читала и перечитывала строки, оставленные старшей сестрой. Тогда она поняла, что имели в виду взрослые, когда говорили о Тэсс. Старшая сестра не вынесла неразделенной любви и предпочла смерть. Родители сокрушенно толковали о подростковом кризисе, а подрастающая Нэлл грезила во сне и наяву о любви, которая больше, чем жизнь.

Это было опасное чтение, дневники Тэсс, в них клубились ураганные чувства, мешались счастье и горе. Нэлл была захвачена историей любви Тэсс к однокласснику, заново переживала известную ей трагическую развязку. Дневники обрывались на записи, где говорилось о решении Тэсс объясниться с прекрасным принцем. Так получилось, что вместо собственного первого увлечения Нэлл пережила трагическую любовь старшей сестры.

В отличие от тихой и скромной Тэсс, младшая сестра выросла очень привлекательной и пользовалась успехом. Поклонники осаждали Нэлл с четырнадцати лет, оспаривали право на ее внимание, писали стихи и любовные письма. Нэлл оставалась равнодушной, реальные подростки не могли затмить сияние образа принца, который внушил ее сестре любовь и желание смерти.

Лишь в 19 лет, на втором году учения в колледже Нэлл встретила человека, пробудившего ее чувства. Марк был ассистентом профессора, много старше её, женатый, лысый и неспортивный. Однако обаяние личности возобладало над внешней непривлекательностью.

Любовь оказалась взаимной, но не могла прийти к счастливому завершению, обязательства перед семьей связывали Марка. У него подрастали двое маленьких детей, которых он очень любил. Разлуке способствовали и внешние обстоятельства. Марк получил вызов в университет другой страны, там его научные заслуги оценивались выше. Нэлл последовать за ним не могла. Они расстались без обиды, продолжали любить друг друга, но после отъезда Марка в душе Нэлл образовалась пустота.