Книга Избранник Небес - Алек Кадеш

Каждый раз, когда он слышал этот ни с чем не сравнимый звук плавно выдвигающегося вместительного сейфа из массивной тумбы стола, к его лицу приливала кровь. Он явно наслаждался этим моментом, и перед тем, как открыть его, всегда нежно похлопывал несгораемую бронированную крышку. Белуджи приложил руку к сканеру. Признав своего хозяина, массивная ручка сейфа плавно прокрутилась против часовой стрелки и тяжелая дверь из легированной стали бесшумно открылась. В предвкушении еще одной возможности полюбоваться дорогими для него вещами им овладела легкая эйфория.

Но сегодня он вынул из сейфа не коллекцию редких почтовых марок и золотых монет стоимостью в несколько десятков миллионов долларов и не самородки драгоценных камней редкой чистоты размером с перепелиное яйцо, а небольшую шкатулку, сделанную из сверхпрозрачного стекла с низким содержанием железа, в которой поддерживалась постоянная температура и влажность.

Фотографии, хранящиеся в ней, вселяли в мультимиллиардера вожделенную надежду на исцеление и, как следствие, на реальное продление жизни, прожитой как-то уж очень быстро и нелепо. Всю свою сознательную жизнь он прислушивался только к собственной интуиции. Вот почему, когда две недели тому назад к нему в офис по рекомендации директора Национального музея явился торговец антиквариатом и выложил на стол эти фотографии, Джино сразу же учуял своим волчьим нюхом, что им следует уделить более пристальное внимание.

Жуткая морда демона, вырезанная в твердой каменной породе, смотрела на него с фотографии абсолютно диким и хищным взглядом. Джино даже показалось, что древний скульптор сумел передать в его облике свой реальный, а не вымышленный страх. Над барельефом демона, на уровне двух метров от земли, судя по приставленной к стене измерительной планке, был вырезан довольно странный текст, состоящий из нескольких десятков знаков, больше похожих на рисунки, чем на буквы.

Джино вспомнил, что когда он поинтересовался, о чем же в этом тексте может идти речь, торговец, одетый в традиционный арабский дишдаш, начал говорить загадками, намекая на какое-то тайное знание, якобы переданное небесными ангелами древним людям и на прочую маловразумительную белиберду в таком же духе.

Первое, что пришло в утомленный транквилизаторами мозг Белуджи, было скормить этого проходимца нильским крокодилам, которые адаптировались к мягким итальянским зимам и теперь вполне сносно себя чувствовали в глубоководном озере его загородного владения. И если бы не изумленный вид профессора Штеймана — ведущего специалиста по истории цивилизации Междуречья, «мобилка» торговца уже сегодня вечером звонила бы в желудке у одной из пятиметровых рептилий.

Белуджи повидал на своем веку десятки подобных оборванцев, пытающихся пустить пыль в глаза, изображая из себя родных братьев султана Брунея. Он всегда вежливо выслушивал аферистов, пытающихся «развести его на деньги», и даже поддакивал, делая вид, что ему интересно, но когда они начинали переигрывать, Джино срывался с цепи и воздавал им сторицей за каждую выброшенную на ветер минуту своей жизни.

Несмотря на опухоль головного мозга, скорость мышления у медиамагната по-прежнему оставалась молниеносной, а интуиция безотказной, как автомат Калашникова. Обратив внимание на округлившиеся глаза профессора Штеймана, которого он пригласил в качестве эксперта, а также на крупные капли пота, выступившие от волнения на его лбу, Джино сразу же понял, что не ошибся, когда почувствовал, что в этих аккадских каракулях может скрываться интересующая его информация.

Оторвав его от изучения фотографий, в которые тот вцепился, как орел в зайца, Белуджи уединился с ним в комнате отдыха, чтобы выслушать его мнение.

Осмотревшись по сторонам, профессор приложил палец к губам и прошептал:

— Это сенсация! Самая настоящая сенсация! Перед нами величайшая из всех тайн, которую древние аккадцы, а после них вавилоняне и ассирийцы охраняли даже от представителей знати и членов царской семьи! Я уверен, что этот араб на самом деле понятия не имеет о смысле надписи над изображением стража. Во всем мире есть только три человека, которые действительно в состоянии правильно прочитать ее, и один из них стоит перед вами собственной персоной.

Медленно проводя карандашом по прямоугольным буквам-рисункам на фотографии, обозначающим целые словосочетания, он начал вслух читать удивительно звучащие слова. Дойдя до конца, профессор поправил очки и принялся переводить текст вслух:

— «Посланник Мардука,[38] зайди внутрь и найди там имя Шамаша. Призови его, пребывающего в средине сверкающих Небес. И пусть он предстанет перед тобою — свет великих богов, и воссядет в тени кедра, и ноги его пусть покоятся на корнях кипариса. Он разрушит все чары, что сковывают полноту твоих дней, и развеет злые пагубные знамения, отнимающие твои силы, и вручит сверкающей Нисабе изображения тех, чье сердце много злых дел задумывает против тебя. Но если войдешь внутрь и не сможешь выполнить то, ради чего ты пришел — даже если ты апкаллу,[39] и произнесешь заклятие именем Шамаша,[40] обратно уже не вернешься. Ибо в гордыне ты воздел руки к богам и в пролитую кровь ступил, самонадеянно решив присвоить себе то, чего ты не достоин. Именем семи дверей Земли, да будешь ты заклят. Именем девяти засовов Земли, да будешь ты заклят!»

Услышав из уст профессора ключевую фразу, которая сразу же засела в голове: «разрушит все чары, что сковывают полноту твоих дней и пагубные знамения, отнимающие твои силы», Белуджи сразу же понял, что наконец-то нашел то, что так долго искал. В отличие от чрезвычайно эмоционального Штеймана, он сумел выработать в себе с годами привычку не проявлять свои чувства и сохранять абсолютное спокойствие, когда речь шла о чем-то действительно важном, Поэтому Джино сделал вид, что пропустил перевод текста мимо ушей.

— Надо заметить, что у этого стража не очень дружелюбная внешность. А как, по-вашему, профессор, эти твари могли существовать на самом деле? Уж как-то очень натурально этот демон выглядит.

— Если вы спрашиваете меня как здравомыслящего человека, то, конечно же, нет. Я бы ответил, что это самое обычное, правда, надо заметить, действительно искусно вырезанное пугало, и не более того. Но, как шумеролог, которому до сих пор нет равных, я вам отвечу, что местные жители, как современные, так и древние, до сих пор верят, что если на захоронении присутствует изображение стража, значит надо очень быстро подобру-поздорову уносить оттуда ноги, а иначе — дело дрянь. И даже отпетые расхитители гробниц обходят их десятой дорогой.

— Не думаю, что их может что-нибудь остановить, — сказал Джино. — Именно в таких исключительно редких местах, как эта гробница, и находилось средоточение сил Зла, по мнению древних жителей Месопотамии. Они его там символически запечатывали, не давая таким образом демонам проникать в мир живых людей.