Книга Воздушные разведчики – глаза фронта. Хроника одного полка. 1941–1945 - Владимир Поляков

Посылаю известие об открытии памятника всем находящимся со мной на связи потомкам 39-го авиаполка. Многие хотят ехать, но у каждого дела, проблемы со здоровьем, финансовые проблемы.

21 июня в 8.00 нахожусь в Киеве на обусловленном месте встречи у Лукьяновского рынка. Меня сразу же потянуло к зданию знаменитой Лукьяновской тюрьмы, откуда, как я помнил еще с юности, в начале века бежали Николай Бауман, а также будущий нарком иностранных дел Максим Литвинов и другие большевики.

Подразумевалось, что мы будем ехать в Брест на автобусе. Вспоминаю свои прежние поездки со студентами, и нисколько не уверен, что выдержу столь длительное сидение. Действительность превзошла самые худшие ожидания – это был не современный туристский или междугородный автобус, а что-то типа рафика. К тому же он был завален нашими сумками, пакетами, ящиками с продовольствием, упаковками бутылок.

Состав экспедиции восемь человек, не считая водителя. Все в полувоенной форме, с самыми невероятными медалями и орденами. Несмотря на то что я тоже получил предписание «быть в форме и при наградах», надел только полувоенную куртку, которую взял у своего ученика и друга Сережи Артищева, а также свою старую тельняшку. Награды надевать почему-то не стал.

Первое построение. Руководитель экспедиции Александр Мармашов провел инструктаж по правилам безопасности в пути и объявил, что все мы находимся на военном положении. Программа экспедиции следующая:

21 июня. Митинг у памятника погибшим военным морякам польской речной флотилии в 1939 г. (Хорошо, если они не погибли под бомбами 39-го авиаполка.)

22 июня. Участие в траурном митинге в крепости-герое Бресте.

23 июня. Открытие памятника 39-му авиаполку в Пинске.

24 июня. Открытие памятной доски погибшим морским пехотинцам Пинской флотилии в Ольшанах.

25 июня. Возложение цветов к памятнику морякам бронекатера БКА 092.

26 июня. Посещение музея в школе с. Высокое и памятника катеру БКА 154.

27 отъезд в Киев.

Отправляемся в путь. Мелькают области: Киевская, Житомирская, Ровенская. Проезжаем мимо атомной электростанции. В 17.00 подъехали к границе. Начинается страшный ливень, гроза, гром, молнии. На таможне выбивает электрофазу, и все компьютеры выключаются. Только в 19.15 нам возвращают паспорта. Мы можем ехать дальше.

Сразу же после выезда с пропускного пункта, уже на территории Белоруссии нас встречают. Меня пересаживают в легковую машину. Знакомлюсь с создателями памятника: Атанов Петр Сергеевич, в прошлом морской разведчик, а также Андробайло Александр Сергеевич – инженер одного из Пинских заводов. Здесь же его супруга Лида и «юнга пинской флотилии» – их четырехлетний внук Олег.

К моему удивлению, от того места, где мы пересекли границу Украины с Белоруссией, до Бреста всего 60 километров. Нас селят в гостинице «Строитель». У каждого из нас отдельный номер. Я забыл сказать, что еще в Киеве мы сдали в общий котел, как было оговорено, по 200 долларов и больше я кошелька не открывал. Вечером идем ужинать, на столе – ни грамма спиртного. «Командор» пояснил, что нам очень рано вставать. Не обманул. В 2.30 меня будит Атанов и говорит, что надо выходить без вещей – едем в Брестскую крепость встречать начало войны там.

Нас сопровождает работница идеологического отдела Брестского облисполкома, которая вполне могла бы претендовать на титул «мисс Белоруссия», и очень представительный мужчина с выправкой профессионального военного. Оказалось, что в прошлом он капитан второго ранга, еще недавно был мэром Бреста, а сейчас – начальник управления соцзащиты. Фактически он возглавляет все военно-морское братство бывшего СССР в Белоруссии и является нашим опекуном.

К крепости тянется весь город. Стоят автобусы из самых разных городов России. Мы разворачиваем принесенные с собой флаги: Украины, ВМФ, Победы и нашей организации Ассоциация военных разведчиков (вспоминаю, что 39-й полк – разведывательный, и потому уже не чувствую себя здесь «зайцем»). Все члены нашей экспедиции в камуфляжной или морской форме. С учетом того, что моя юность прошла на Тихоокеанском флоте, а потом пришлось послужить в Севастополе на БПК «Красный Крым» и поучиться в Кронштадте, я оказался почти «своим» и потому доверенный мне военно-морской флаг нес вполне осознанно. Несколько раз подходили незнакомые люди и радостно сообщали, что служили на Балтике, на Тихом, в Севастополе… Жали руки, обнимали и шли дальше. Пожалел, что не взял флаг ВВС, так как приехал я в Белоруссию все же как представитель 39-го авиаполка.

В крепости нас поставили на лучшие места, и начался митинг-реквием. Потом нас переместили дальше, где был воспроизведен штурм крепости. Все загромыхало, нас окутало дымом, и минут пятнадцать мы вообще ничего не видели, даже друг друга. Совсем рядом с нами лупил пулемет. Пулеметчиков я не видел, а различал только вспышки пламени. Наверное, так же было и на войне. Все это длилось довольно долго и закончилось пленением наших солдат. Когда немцы «победили», то зрители почему-то стали им аплодировать, что возмутило многих ветеранов.

Потом мы поехали в Пинск. Это довольно далеко от Бреста и строго на восток. Я уже понимал, что Брест фактически подарил мне жизнь. Если бы 45-я немецкая дивизия не стала окружать крепость и не ввязалась в бои за каждый дом, а сразу же двинула бы на восток, то уже 23 июня они были бы в Пинске. Тогда моя мама, скорее всего, оказалась в концлагере, как это произошло практически со всеми семьями советских летчиков в Белоруссии, Литве, Латвии. А защитники крепости в этом случае сами покинули бы ее и включились в поток наших отступающих войск.

Застряв под Брестом, 45-я дивизия дала шанс Пинску.

Нас поселили в прекрасной гостинице «Припять». Оказалось, что там меня ждет еще один представитель 39-го авиаполка – Сережа Лощенков, дед которого тоже воевал в полку и погиб в Венгрии. Мы узнали друг друга по значку 39-го полка, образец которого я отправил Сергею электронной почтой. Он приехал из Воркуты, чем всех поразил, и в дальнейшем до последней минуты был равноправным участником нашей экспедиции. Приехали из Минска полковник Парамонов, который служил в 39-м орап уже в восьмидесятых годах, а также подполковник авиации Дмитрий Дьяков. Он помогал создателям памятника при составлении исторической справки. Он же познакомил их с моими публикациями по 39-му авиаполку. Мы, четверо, составили авиационную часть экспедиции.

К открытию памятника пришло много людей. Все бывшие военные моряки Пинска, жители Жабчиц, но почему-то не было местных властей. Выступил председатель совета ветеранов – капитан первого ранга, который сказал, что 22 июня весь 39-й полк погиб: кто не сгорел на земле, того сбили в воздухе после первого вылета.

Когда дали слово мне, то я вынужден был опровергнуть «официальную версию».

Выступила местная жительница, которая поделилась воспоминаниями о том памятном дне 22 июня 1941 года.

Не буду рассказывать о дальнейшей части экспедиции, так как она не имеет непосредственного отношения к 39-му авиаполку. Расскажу лишь о том, что в музее Пинска ни об открытии памятника, ни о 39-м полку ничего не знали.