Книга Опричники Сталина - Алексей Тепляков

В 1933–1934 гг. в аппарате Особого отдела и отделе наружной службы краевой милиции работал, по характеристике М. А. Волкова-Вайнера, выдающийся «боевик» С. А. Икка, в 1931 г. награждённый орденом Красного Знамени за участие в разгроме пришедших из Афганистана басмаческих отрядов Ибрагим-бека, а затем отправленный — как знавший восточные языки — в заграничную «спецкомандировку», где выполнял некие опасные задания. В 1933 г. Икка вернулся из-за границы, «подлечился, потому что у меня был сильный психоз», и приехал в Новосибирск к своему старому знакомому М. А. Волкову-Вайнеру.

Постепенно продвигался по службе молодой оперативник С. П. Попов, замеченный и обласканный Алексеевым ещё в Воронеже. В Новосибирске Попов стал начальником 1-го отделения СПО полпредства и вместе со своим непосредственным начальником И. Д. Ильиным внёс огромный вклад в фабрикацию множества крупных политических дел. Из Воронежа в ЭКО полпредства ОГПУ по ЗСК в 1932 г. прибыл и А. И. Гаевский, но он не сделал особой карьеры, хотя, как умелый чекист, привлекался к чтению лекций молодым оперативникам.

Аппарат полпредства ОГПУ резко вырос к середине 1932 г., а затем основной рост шёл за счёт районных отделов и заместителей по оперработе в политотделах МТС и совхозов. К началу июля 1932 г. в аппарате ПП ОГПУ (без милиции) насчитывалось 523 коммуниста и кандидата, т. ч. 41 женщина. По социальному положению они в основном относились к рабочим и служащим (по 40 %), на 20 % — к крестьянам. Оперработники составляли примерно 60 %, остальные входили в строительный отдел и отдел связи, закрытый военный кооператив и финотдел. Самым крупным оперативным отделом был СПО (52 партийца) и Особый (46), ЭКО был вдвое меньше (26), но в течение следующего года его численность подтянули до уровня конкурентов.

К июлю 1933 г. в новосибирском аппарате полпредства ОГПУ было примерно 300 оперработников. Основные отделы — Особый, СПО и ЭКО — насчитывали 140 партийцев (соответственно 44, 48 и 48 коммунистов и кандидатов). Партийная прослойка общего отдела (туда входила и комендатура) составляла 72 чел., отдела кадров — 35, оперода, спецотдела и учётно-статистического отдела — 31, погранохраны — 60, оперкурсов — 44 (годом ранее — 17), отдела фельдсвязи — 108, управления Сиблага — 48, оперчекотдела Сиблага — 18. На территории новосибирского вокзала трудились 17 чекистов-транспортников, сам же транспортный отдел числился отдельно и в нём насчитывалось порядка 30 чел.

К июлю 1934 г. число оперработников заметно не изменилось. Рабочих насчитывалось 33 %, крестьян — 12 %, служащих — 55 %. Вступивших в ВКП (б) до 1925 г. среди них было 40 %. По чекистскому стажу преобладали те, кто пришёл в «органы» в 1930 г. и позднее — 46 %; чекистов со стажем до 1920 г. было 12 %, а тех, кто поступил в 1921–1929 гг. — 42 %. Таким образом, половина чекистов имела стаж работы менее 5 лет. Основным звеном на местах были районные подразделения ОГПУ. В каждом районе (всего около 170) существовали райаппараты и райотделы, состоявшие обычно из двух-трёх оперативников. На железнодорожных станциях и пристанях работали либо небольшие оперпункты, либо одиночные линейные уполномоченные. В ряде городов имелись оперсекторы (Омский, Барнаульский, Томский, Минусинский, Нарымский), насчитывавшие от 15 до 75 оперработников и курировавшие работу как окрестных райаппаратов ОГПУ, так и заместителей начальников политотделов МТС и совхозов по оперработе.

Общая численность персонала Барнаульского и Омского оперсекторов на середину 1934 г. превышала 70 чел. в каждом, а Нарымский, образованный летом 1931 г. на базе Колпашевского РО ОГПУ, был намного меньше. В Барнаульском оперсекторе насчитывалось 73 коммуниста, причём в СПО их работало 16, в особом отделении — 12, по линии ЭКО — 7, в общей части (секретариат, оперативные учёты, комендатура) — 11, в фельдсвязи — 19, по 4 партийца числились в совхозе ОГПУ и системе «Динамо». Текучесть кадров была высокой: с марта по август 1934 г. из Барнаула выбыло 22 работника, вновь прибыло — 16. При оперсекторах были прокуроры, контролировавшие следствие; «свой» прокурор имелся и при полпредстве ОГПУ.

В Улале (Ойротия) и Абакане (Хакасия) существовали небольшие по численности областные управления. Все четыре имевшихся горотдела концентрировались в Кузбассе — Кемеровский, Прокопьевский, Анжеро-Судженский и Сталинский, в них насчитывалось 15–25 оперработников. В наиболее крупных райотделах, вроде Барабинского, могло быть до десятка оперативников. Значительное количество оперработников имелось в погранотрядах (Ойротском, Минусинском), лагерных пунктах и спецкомендатурах Сиблага. Всего агентурой и следствием занималось до 1.500 чекистов, державших под неусыпным контролем более 8 млн жителей края. Важной вспомогательной структурой был Отдел фельдсвязи (более 1.000 работников), являвшийся по сути филиалом Отдела кадров — примерно десятая часть фельдъегерей ежегодно переводилась на оперативную работу, многие из них участвовали в арестах, а порой и в расстрелах осуждённых. Чекистские задания зачастую приходилось выполнять и милиции[37].

В кадры ОГПУ, где всё время была огромная текучесть, легко принимали сомнительных лиц с партбилетом, скомпрометировавших себя в служебном и моральном отношении. Омский нарсудья А. И. Вишнер в июле 1932 г. был снят с должности крайкомом ВКП (б) после заметки в «Гудке» о неправильном выселении жильцов дома и занятии их квартир судебными работниками. В том же году его взяли в 3-ю часть (позднее именовалась оперативно-чекистским отделом) Мариинского отделения Сиблага ОГПУ, а затем назначили начальником Новосибирского домзака, где Вишнер исправно участвовал в расстрелах осуждённых. Получив должную закалку, Вишнер оказался в штатах Отдела кадров УНКВД по ЗСК. Хозяйственник П. П. Огольцов в конце 1932 г. получил строгий партвыговор от Кемеровского горкома партии за допущенные убытки в тресте общепита, а в 1933 г. был направлен в ОГПУ[38].

Все враждебные строю лица должны были состоять под наблюдением, и материалы о их настроениях концентрировались в делах оперативного учёта, поднимаясь от райотделов в вышестоящие чекистские структуры. Алексеев получил большое и перспективное хозяйство — к его приезду только в сельской местности чекисты вели агентурную разработку 63 «контрреволюционных группировок», насчитывавших 573 участника. От районных аппаратов полпредство требовало активного учёта враждебных элементов и разоблачения групповой «контрреволюционной активности».

Из цифр, представленных в ноябре 1933 г. работниками Тяжинского РО Томского оперсектора ОГПУ, следовало, что контрольные цифры «насаждения сети на мирное и военное время» — 462 чел. (42 резидента, 33 спецосведомителя, 387 осведомителей) были непомерно велики, поэтому чекисты утверждали, что могут добиться «насаждения» в районе лишь 351 агента — 38 резидентов, 22 спецосведомителей и 291 осведомителя (84). Задание оперсектора означало не менее 100 осведомителей и 10 резидентов на каждого оперативника, из-за чего негласная работа становилась во многом формальной, а основные функции руководства осведомительной сетью ложились на плечи резидентов. Найти же в рядовом районе порядка 75 квалифицированных негласных работников для исполнения обязанностей резидентов и спецосведомителей, как указывалось в заданиях для Тяжинского РО ОГПУ, было практически невозможно. В связи с этим говорить о реальности принимаемых обязательств в районных отделах ОГПУ не стоит. Но если чекисты смогли «насадить», как запланировали, 38 резидентов и 22 спецосведомителя, это значит, что они, вероятно, завербовали основную часть районного начальства и специалистов[39].