Книга Опричники Сталина - Алексей Тепляков

О книге: Тепляков А.Г. Опричники Сталина.

Алексей Тепляков нашел короткое и точное название для предмета своего исследования. Если и искать где-то в русской истории аналогии чекистско-энкавэдэшному беспределу, то трудно что-то найти кроме кровавых оргий опричного террора времен Ивана Грозного. Недаром Иосиф Сталин чувствовал духовное сродство с царем Иваном. Дьявольская мистика средневековья явным образом вдохновляла знаменитого «строителя коммунистического общества». Соответствующим образом подбирались и «кадры».

Напомним, что опричнина виделась Ивану Грозному как своеобразный духовный орден, все члены которого подчинялись бы не Царю Небесному, а лично ему и были бы готовы беспрекословно исполнить любые, самые дикие и бесчеловечные приказы. Взамен опричникам предоставлялась неподсудность общим законам (божеским и человеческим), на них не распространялись нормы обычной морали и нравственности. Опричники проводили массовые убийства, применяли изощренные пытки, осуществляли жестокие казни. За это им передавалось имущество убитых и казненных, предоставлялось право безвозбранно насиловать жен и дочерей «изменников», надругаться над их детьми. В свободное от кровавых утех время опричники в узком кругу служили черные мессы, издевались над христианской литургией, предавались пьянству и разврату. Сам Иван Грозный носил звание «игумена» в этом дьявольском опричном «монастыре». Митрополит Филипп нашел точное название опричникам — «полк сатанинский», за что был зверски убит Малютой Скуратовым.

Книга Алексея Теплякова не содержит мрачных эпитетов, она говорит исключительно языком сухих архивных документов. Но тем сильнее впечатление от представленной картины массового человеческого падения. Автор видит своей задачей снятие позолоты с официальной легенды о чекистском сословии, якобы состоявшем из новых пролетарских интеллектуалов, неизменно выходивших победителями из многочисленных схваток с опасным врагом, блестяще распутывавших коварные козни ненавистников «победившего социализма». Источники формирования подобных мифов понятны. «В России живет множество людей, так или иначе связанных с советской системой госбезопасности — от бесчисленных сотрудников КГБ и членов их семей до убежденных сексотов, уверенных в нужности своей былой работы. Да и современная ФСБ — весьма многочисленная и постоянно пополняемая силовая структура, имеющая немалое влияние на общественное мнение. С точки зрения этой прослойки российского общества чекисты по-прежнему остаются образцовыми (бескорыстными, преданными, отважными) государственниками, которые в тридцатые годы стали первой жертвой репрессий, потеряли более 20 тысяч лучших работников, яростно боролись с негодяями-карьеристами в своих рядах, но были временно ими побеждены. Тот факт, что в последние годы миф о многотысячных жертвах в самом НКВД убедительно разоблачен исследователями Н.В. Петровым и К.В. Скоркиным, не оказывает на ведомственных историков никакого влияния».

Согласно официальной версии, сотрудники ВЧК-ОГПУ составляли авангард коммунистической партии, осуществляли руководство «социалистическим строительством». В 1927 году Николай Бухарин, еще не вкусивший прелести чекистских застенков, славословил новых опричников в следующих выражениях: «Появился новый тип русского человека — инициативного, подвижного, энергичного, быстро выходящего из любого затруднения, появился новый пламенный человек. Чекист — наиболее законченный тип такого человека!» Действительно, «пламенные» чекисты наводнили всю страну и проявили поистине сатанинскую работоспособность: ежедневно «разоблачали», «раскрывали», арестовывали, допрашивали, расстреливали. Принято думать, что террор существовал только в 1937 году. Книга Теплякова доказательно опровергает эту точку зрения. Архивные документы свидетельствуют, что и в предшествующие «постные» годы в различных регионах страны по постановлениям гэпэушных «троек» расстреливались сотни и тысячи людей. Причем чекистские начальники стремились отрапортовать о «разоблачении» всё большего количества «врагов», перевыполнить план, устраивали между собой «социалистическое соревнование» — кто больше выявит шпионов, диверсантов, вредителей, раскроет больше крупных контрреволюционных организаций, антисоветских бандитских формирований. При этом реальным повстанцам, доведенным до крайности и решившимся на открытый протест против террористического режима, пощады не было — их уничтожали целыми семьями и даже селениями.

Активно включались чекисты в проведение различных массовых кампаний по «очищению социалистического общества». Десятками и сотнями тысяч ссылали семьи «кулаков и подкулачников», ликвидировали «дворянско-буржуазные элементы» и «белогвардейских недобитков». Потом пришел черед троцкистов, зиновьевцев, бухаринцев. Требовалась ли при этих акциях какая-либо особая интеллектуальная изощренность? Вопрос риторический. Только грубая сила и наглость. Показательна акция по очищению Москвы и Ленинграда от «деклассированных слоев». Вступать в открытую борьбу с преступным миром чекисты не решились. А просто задержали на улице несколько тысяч случайных прохожих и выселили их в отдаленные окраины страны. В числе задержанных оказался даже сотрудник пожарной охраны Кремля. Но и кремлевский пропуск ему не помог.

На каком же уровне находилась «революционная сознательность» самих пламенных чекистов? Пожалуй, трудно найти такую статью уголовного кодекса, которую нельзя было бы вменить «стражам революции». Мародерство, присвоение чужого имущества, грабеж и сбыт награбленного — это не отдельные случайные эксцессы, а повседневная практика чекистского сословия. Так же как казнокрадство и контрабанда. Никто из уважающих себя «борцов с контрреволюцией» не отказывал себе в удовольствии въехать в благоустроенную квартиру «врага народа», воспользоваться его мебелью и обстановкой. Конечно, широко практиковались гэпэушниками хулиганские действия, мордобой, совершались немотивированные убийства в пьяном виде. Руководство смотрело на эти «грешки» сквозь пальцы, не выносило сор из избы, потому что трудно было набрать новый контингент отъявленных головорезов, простите, «преданных проводников политики партии и правительства».

Если же какое-либо скандальное дело вдруг получало огласку, то виновного для вида слегка наказывали и переводили в другое место… с повышением. Так «краевой суд в июле 1933 г. постановил привлечь зарвавшегося алтайского чекиста к уголовной ответственности. Но пять дней спустя за нарушения законности ему вынесли от полпредства административное взыскание… и Предвечный спокойно продолжил службу, постепенно продвигаясь наверх. Краевой суд, таким образом, остался при своем мнении, которое никого не интересовало».

Таким образом, разговор про «чистые руки» славных чекистов можно на этом завершить. Перейдем к «горячему сердцу». Как у них обстояло с моралью? Можно сразу сказать, что нет такой христианской заповеди, которую бы они не нарушили. Прежде всего следует напомнить о системе доносительства (лжесвидетельства). Чекисты не только «стучали» друг на друга, но и всю страну стремились покрыть сетью сексотов-осведомителей. От последних требовалась не столько правдивая информация, сколько новые разоблачения «врагов народа». За нерасторопность сексоты могли поплатиться. Например, осведомителя Г.П. Гиргенсона внедрили в Госбанк, чтобы он раскрыл существующую там контрреволюционную организацию. «Однако несмотря на приложенные старания, Гиргенсон не обнаружил в банке контрреволюционной организации. Он доносил об отдельных ненормальных явлениях в работе банка, но органы НКВД не верили его сообщениям, что контрреволюционной организации в банке нет». За это он был арестован и «от военного трибунала СибВО получил «вышку», замененную 15 годами заключения».