Книга Фрося Коровина - Станислав Востоков

Миновав последние дома главной из двух Полевских улиц, «Беларусь» покатила между заснеженных полей.

— Ты уверен, что мы правильно едем? — хмуро спросил Петухов. — Это же дорога на Кедрово! Разве нам не на Питерское шоссе?

В школе отличник привык быть на первом плане. А теперь, оказавшись на втором, чувствовал себя неуютно и пытался вернуться на привычное место. Но его целиком занял знаток тракторов и окрестных дорог Жмыхов.

— Так короче, — ответил он уверенно. — Переедем на Молочной железку, потом у Марфино через шоссе на Петрозаводск, вот тебе и Быки!

Вскоре заснеженные поля сменились заснеженным ельником. Несмотря на покрывавшие землю сугробы, он казался совсем черным. Даже страшно было представить, кто может жить в таком черном лесу. Тут Петухов обратил общее внимание на то, что им до сих пор не встретилось ни одной машины.

— А если застрянем? — добавил он. — Кто нас вытаскивать будет?

— Мы что, дураки застревать? — удивился Жмыхов. — У нас на это времени нет.

Наконец ельник кончился, и за окнами поползла деревня Кедрово. За ней, чередуясь обрывками леса и полей, последовали Ееремеево и Бовыкино. Еще через пятнадцать минут к «Беларуси» подтянулась станция Молочная, и трактор уперся в красно-белый шлагбаум.

Громкий, неприятный звон, будто от огромного железного комара, говорил о том, что переезд закрыт. Из будки у шлагбаума вышла пожилая женщина в грязноватом оранжевом жилете и вытянула в сторону железной дороги руку с оранжевой палочкой, похожей на гигантский леденец. Она словно хотела им угостить пассажиров приближающегося поезда. Вдалеке раздался гудок и стал быстро нарастать.

Фрося смотрела на женщину с «леденцом», но по-прежнему думала о доме:

«Наверное, в музее его сунут под стеклянный колпак, а сверху напишут „Руками не трогать!“. И будут поднимать стекло только раз в год, чтобы прибить к дому отвалившиеся части».

Жмыхов с интересом ждал поезда и гадал: пассажирский пройдет или «товарняк»? Петухов снова начал нервничать. Он обернулся к заднему окну и вздрогнул. Несмотря на не очень оживленное движение поселковых дорог, за трактором успела собраться небольшая очередь. И первым в ней стоял мотоцикл с коляской, верхом на котором сидел полицейский.

Он был средних лет и среднего роста. Крепко держа руль, полицейский задумчиво глядел в заднюю ось «Беларуси», будто там скрывалась какая-то большая тайна. Однако, почувствовав, что на него смотрят, мужчина поднял голову и встретился взглядом с Петуховым. Отличник снова вздрогнул и отвернулся.

В ту же секунду по переезду загремел поезд. Жмыхов не угадал — это был не пассажирский и не «товарняк», а электричка в северную столицу.

Вдруг сквозь грохот ребята услышали стук в левую дверь. Повернувшись к ней, они увидели в окне верхнюю часть полицейского. Он поднял руку и сделал указательным пальцем манящее движение. В ответ Жмыхов помотал головой и постучал себя по запястью левой руки, как бы говоря, что у них нет времени. Полицейский попробовал открыть дверь, но она была заперта изнутри.

Тем временем мимо женщины с «леденцом» пролетел хвост поезда. Проводив его равнодушным взглядом, она вернулась в будку, и шлагбаум поднялся. Тут же дверная ручка вырвалась из ладони полицейского и вместе с прочими деталями трактора ринулась через железную дорогу. Спустя секунду сержант уже сидел в мотоциклетном седле, а это седло неслось за «Беларусью» с возрастающей скоростью.

Ребята тряслись в прыгающей на кочках кабине, как шарики в погремушке. Из-под огромных колес трактора назад летели фейерверки снега. Между ними, словно огромная железная блоха, по колдобинам скакал «Урал» с коляской. Видимо, полицейский, подобно своему мотоциклу, был сделан из железа. Он держался в седле как влитой и только сурово прищуривался, когда снежные комья разбивались о его мужественное лицо. Очень быстро в коляске мотоцикла набрался целый сугроб. Из-за этого казалось, что сержант везет толстого и бледного преступника.

Редкие прохожие испуганными взглядами провожали погоню. Ничего подобного на тихой деревенской дороге еще не происходило!

Мимо «Беларуси» и «Урала» пролетели: Кулеберево, Маурино и Марфино. В завихрениях снега трактор с преследующим его мотоциклом пересекли шоссе на Петрозаводск, снова проскакали по проселку и наконец замерли перед резными воротами Музея деревянного зодчества.

Вызванная погоней пурга медленно утихала, возвращая воздуху прозрачность. Жизнь в Вологодской области вновь стала спокойной и неторопливой. Заглушив мотор, Жмыхов посмотрел в левое окно. Там опять стоял заснеженный полицейский и совершал указательным пальцем манящее движение. Ребята поняли, что от этого пальца им никуда не деться.

Петухов порылся в памяти, вспоминая, как в прочитанных детективах люди разговаривали с блюстителями порядка. Затем он решительно открыл дверь и спрыгнул в снег.

— Очень хорошо, что вы тут случайно оказались, — сказал отличник. — Мы хотим сделать заявление.

Рука полицейского, протянувшаяся, чтобы схватить Петухова за шкирку, удивленно замерла.

— Случайно оказался? Я за вами гнался так, что от мотоцикла чуть не отвалились колеса! — Тут рука, вспомнив инструкцию по обращению к гражданам, отдала честь. — Сержант Мокроусов!

— А я Петухов. — Отличник показал на выбирающуюся из трактора Фросю. — У нашей одноклассницы украли дом. Помогите нам его вернуть.

Мокроусов потер перчаткой гладко выбритое пространство под носом. Как-то странно получалось. Он гнался через три деревни за детьми, которые безо всякого права разъезжают на тракторе, а теперь вдруг должен им помогать? И потом, разве дома крадут?

Нахмурив необыкновенно прямые брови, сержант посмотрел на Жмыхова. Тот продолжал сидеть в «Беларуси», где чувствовал себя в безопасности. Естественный троечник понимал, что за угон трактора спросят в первую очередь с него и одними ушами дело на этот раз не обойдется.

— Как так «украли дом»?

Петухов поднялся на цыпочки, приложил ладонь к губам и, скосив глаза в сторону деревянных ворот, прошептал:

— Это он украл!

Мокроусов также осмотрел огромные резные створки.

— Кто «он»?

Петухов сделал страшное лицо.

— Музей!

Тут молчавшая до сих пор Фрося решила вступить в разговор. В конце концов, это она была пострадавшей, а не кто-нибудь другой!

— Дядь, только вы их сразу не сажайте в тюрьму. Надо сперва разобраться. Может, они решили, что дом ничейный.

— Фиг с два! — крикнул из трактора Жмыхов. — Ты говорила, что там висела доска с именем твоего прадеда. А кроме того, в доме была Курица!

Мокроусов строго глянул на Жмыхова, и тот присмирел. Сержант тоже считал, что сначала следует разобраться. Он приказал детям закрыть «Беларусь» и следовать за ним.

Две скалы

Войдя в ажурную деревянную калитку, он предъявил контролеру вместо билета полицейское удостоверение.