Книга Армстронги. Загадка династии - Эндрю О'Коннор

– К тому же у меня просто нет настроения сегодня идти в театр, – заявила она.

– Арабелла! – вмешался Гаррисон; он улыбался, но на лице его появилось напряженное выражение. – Это выглядит попросту невежливо по отношению к Чарльзу.

– Нет, Гаррисон, все правильно. Если Арабелла не хочет туда идти… – начал было Чарльз.

Арабелла заставила себя улыбнуться.

– Да нет, все в порядке, – как можно более убедительно сказала она. – Не обращайте внимания, Чарльз, просто я не очень люблю сюрпризы.

– В таком случае давайте отправимся в театр! – с радостной улыбкой заявил Чарльз и широким жестом предложил Арабелле взять его под руку.

На секунду она застыла в нерешительности, но все же приняла это приглашение, после чего они вместе пошли по улице под руку. Гаррисон шел рядом.

В театре Арабелла села между двумя братьями. Она радовалась, что уже видела этот спектакль, потому что в этот вечер была не в состоянии сосредоточиться на постановке. Находиться так близко к Чарльзу было для нее исключительно некомфортно. Она старалась держаться от него как можно дальше, но все время чувствовала то его ногу, коснувшуюся ее через несколько слоев ткани платья, то его руку, вдруг прижавшуюся к ее локтю. Чарльз, как и Гаррисон, был высоким мужчиной, отчего Арабеллу не покидало ощущение вторжения в ее личное пространство. Более того, от Чарльза исходил очень сильный и дурманящий запах одеколона. Когда спектакль подошел к концу и все поднялись, чтобы поаплодировать актерам, она испытала большое облегчение.

Выйдя из зала, публика собралась в фойе.

– Выпьем что-нибудь? – улыбнулся Чарльз.

– Бокал белого вина, пожалуйста, – сказал Гаррисон.

– И мне то же самое, – подхватила Арабелла.

Чарльз направился через толпившийся в фойе народ к очереди, выстроившейся в бар.

– Должен заметить, что тебе следовало бы быть с Чарльзом немного повежливее, – шепнул ей Гаррисон.

– Я уже сказала тебе: не люблю сюрпризов, – ответила она.

– Но он ведь проехал через полстраны, чтобы пригласить нас с тобой сегодня сюда, – продолжал Гаррисон.

– Ради бога! – сорвалась она. – Ты хочешь, чтобы я перед ним извинялась?

– Конечно нет. Просто такая черствость – это так не похоже на тебя! – сказал Гаррисон.

Она заставила себя сдержаться.

– В котором часу завтра начинается званый вечер у твоих родителей? – спросил Гаррисон.

– В восемь, – ответила Арабелла; в дальнем конце фойе она заметила знакомых и издалека, одними губами, поздоровалась с ними, помахав рукой.

– Хорошо, тогда мы придем пораньше.

Арабелла перестала махать рукой и замерла, встревоженно глянув на Гаррисона.

– Мы?

– Ну да. Я и Чарльз.

– Но, Гаррисон! – в отчаянии воскликнула она неожиданно громко, отчего на них начали оглядываться.

– Да что с тобой происходит, черт возьми? – раздраженно спросил Гаррисон.

– Я просто хочу, чтобы ты советовался со мною заранее. Я не желаю приводить дополнительных гостей на прием к моим родителям, даже не согласовав это с ними.

– Это не дополнительные гости, это Чарльз. К ним на вечеринки всегда ходит масса людей, которых они едва знают. И я уверен, что мой брат их не обременит.

– А может быть, стоит им предоставить возможность решать это самим? – резко заявила она.

– Но не могу же я оставить его сидеть дома, пока мы с тобой будем развлекаться? Или я не прав?

В этот момент к ним подошел Чарльз в сопровождении официанта, который нес серебряный поднос с тремя бокалами вина, и это уберегло Арабеллу от язвительных высказываний, о которых она могла впоследствии пожалеть. Все разобрали бокалы.

Чарльз с улыбкой поднял свой фужер.

– Я совершенно очарован сегодняшним вечером. Вы, надеюсь, тоже?

Арабелла вместо ответа сделала большой судорожный глоток вина.

Кеб остановился перед домом Тэттинжеров на Айлсбери-авеню, и Гаррисон с Чарльзом вышли.

– Здесь и живет Арабелла, – с гордостью сказал Гаррисон, когда они шли по длинной подъездной аллее к внушительному зданию из красного кирпича.

– Очень красиво, – отозвался Чарльз, решив не упоминать, что он уже был здесь в прошлый понедельник, когда Арабелла отказалась его принять.

Они поднялись на ступени парадного входа, и Гаррисон дернул звонок.

– Добрый вечер, Молли, – сказал Гаррисон, когда они с Чарльзом отдавали горничной свои пальто и шляпы.

– Они в гостиной, сэр, – ответила Молли. Взяв их одежду в одну руку, она проводила их и открыла перед ними дверь.

В комнате было много хорошо одетых людей, среди которых двое лакеев разносили напитки.

Чарльз сразу же заметил Арабеллу. Она стояла в стороне и выглядела ослепительно.

Гаррисон подвел Чарльза к ее родителям.

– Простите нас, мы немного опоздали, – сказал он. – Сэр Джордж и леди Кэролин, надеюсь, вы помните моего брата Чарльза?

– Разумеется, и мы рады видеть вас снова, – улыбнулся Джордж. – Как поживают ваши родители?

– Они поживают отлично, сэр. Цены на пшеницу поднялись, и мой отец, похоже, теперь совершенно счастлив! – с иронией ответил Чарльз, вызвав смех у Джорджа и Кэролин.

– Это ведь Чарльз Армстронг стоит вон там, не так ли? – спросила у Арабеллы ее ближайшая подруга София.

– Да, это брат Гаррисона. Ты с ним знакома?

– Нет. Но зато с ним знаком мой брат. Он учился с ним в университете. – Выражение лица Софии отражало смесь возбужденного любопытства и ужаса.

– Я не очень хорошо его знаю, – сказала Арабелла.

– Возможно, это и к лучшему!

– Почему?

– В университете он имел определенную репутацию.

– В каком смысле? – заинтересовалась Арабелла.

– Ну, в университете он не учился, а пил, играл в азартные игры и кутил. Неприятности следовали за ним, как дурной запах за грязным поросенком! Но он такой скользкий и непорядочный тип, что всегда выходил сухим из воды. Мой брат говорит, что он совсем не такой очаровательный, каким кажется на первый взгляд. А однажды… – София быстро огляделась по сторонам, чтобы убедиться, что их никто не слышит, после чего наклонилась к Арабелле и остальную часть своей истории сообщила ей шепотом на ухо. – Он одновременно ухаживал за четырьмя девушками и опорочил доброе имя всех четверых!

Услышав это, Арабелла покраснела:

– Я не верю этому!

Весь остаток вечера она ловила себя на том, что невольно следит за Чарльзом. Он, казалось, по-прежнему искал ее общества, а она, после всего услышанного от Софии, старалась избегать его в еще большей степени. Но в итоге оказалась загнанной им в угол.