Книга Замок для двоих - Элеанор Фарнс

Девушка плыла лениво, спокойно, туда-обратно, туда-обратно. Потом села на бортик отдохнуть и вскоре опять погрузилась в воду. Наконец, наплававшись, она вышла из бассейна и стала вытираться. Надела халат и медленно пошла к себе, волоча за собой полотенце, даже теперь не желая возвращаться в дом и ложиться спать. Проходя мимо павильона, она внезапно остановилась, привлеченная красным огоньком, который мог означать горящую сигару или сигарету. Сигара, решила Венеция, когда запах достиг ее ноздрей. Она собралась было спросить, кто там, когда дон Андре тихо произнес:

— Buenas tardes note 21, seсorita.

— Buenas tardes, seсor.

— Проходите и садитесь. Сегодня необыкновенно тепло.

Она присоединилась к нему возле широкой двери павильона. Он поставил ей кресло, и девушка с удовольствием опустилась в него.

— Вы собираетесь купаться? — спросила она.

— Я уже купался.

— Но на воде даже ряби не было, когда я вышла из бассейна.

— На самом деле, я сидел и думал.

И наблюдал за мной, подумала Венеция. Знает, что я ношу бикини при малейшей возможности.

— Почему вы не сказали, что вы здесь?

— Чтобы не мешать вашему купанию, от которого вы явно получали большое удовольствие.

— Я действительно получала удовольствие. Это было божественно.

— Вы не простудитесь?

— В эту ночь? Такую теплую?

— Вы должны высушить волосы, сеньорита.

У нее возникла внезапное желание предложить ему: «Вытрите их мне вы», как она могла бы сказать приятелю у себя на родине, но представила себе, как он спросит: «Кто, я?» — и поинтересовалась про себя, вытирал ли он когда-нибудь волосы хоть одной женщине. Возможно, нет, в этой стране, где дамы проводят долгие часы у парикмахера и носят купальные шапочки.

Венеция склонила голову набок и начала неспешно вытирать длинные волосы.

— Как идет обучение? — поинтересовался хозяин замка.

— Это синекура, сеньор. Мы просто беседуем. Но, конечно, мы все совершенствуемся — девочки в английском, я в испанском. Хоакина делает просто огромные успехи.

— Вы в состоянии их дисциплинировать?

— Я не стараюсь. Они ясно дают мне понять, что будут учить английский, когда им вздумается. Они делают успехи, это уже хорошо.

Повисло молчание. Тонкое облачко проплыло над серпом луны и сделало еще более тусклым его слабый свет. Они сидели почти в темноте.

— Вы, очевидно, не очень дисциплинированны, сеньорита? — заметил он с удивлением. Его это как будто забавляло.

— Наоборот, я очень хорошо умею справляться. Я скажу вам, сеньор, кое-что. Это вас удивит.

Она помолчала, и он вежливо подстегнул:

— Продолжайте, пожалуйста.

— Я ушла с последней работы, потому что была слишком строгой в вопросе дисциплины.

— С трудом верится, сеньорита.

— Это правда.

— Я понял так, что вы ушли из-за больших разногласий с вашей начальницей.

— По вопросу дисциплины, сеньор. Она завела такие порядки, что школой управляли сами ученики. Отсюда принципиальные разногласия. Я всегда была занозой в ее боку — это мне, видимо, хорошо удается. Я считаю, что дети любят дисциплину — в правильных дозах. Это спасает их от пустого блуждания в потемках жизни в поисках нужного направления.

— Признаюсь, вы меня удивляете.

— Потому что вы считаете, будто мне самой не хватает дисциплины? Ну так вот, в моих классах ее слишком много. Я уверена, сеньор, что вы бы ужаснулись, узнав, какими бывают некоторые классы в английских школах…

— Возможно. Просветите меня.

— Нет. Мне кажется, я слишком много болтаю. Извините.

— Но мне хочется услышать. Меня интересует наш разговор. — Девушка не отвечала, и дон Андре настойчиво спросил: — А вас — нет?

— Не знала, что он вам будет интересен. Я собиралась попытаться доказать вам, что я сторонница дисциплины. В нашей школе учатся дети из обеспеченных семей и из семей докеров. Мне дали очень сложный класс девочек. Они игнорировали учителя — громко переговаривались друг с другом, пока я пыталась объяснять что-то, перекидывались разными предметами, писали записочки, ели конфеты, грубили мне. Поэтому однажды, когда они особенно громко шумели, я вышла из класса и оставила их одних. Я пошла в учительскую проверять тетради и больше в класс не вернулась. Не пришла я и на следующее утро.

Это был поединок — кто кого? Кто сдастся первым? Они прислали девочку спросить меня, собираюсь ли я вернуться. И я сказала «нет». Объяснила, что не хочу терять время с такими неприятными людьми. Позднее они прислали еще одну делегатку — напомнить мне, что в журнале не проставлены оценки. Но я сказала, что они могут сделать это сами. Затем к концу дня пришли новые посланцы. «Мы будем вести себя хорошо, если вы вернетесь в класс, мисс Гамильтон», — пообещали девочки.

— И что, хорошо себя вели? — поинтересовался дон Андре.

— Конечно нет. Не все время. Но с тех пор у нас установились хорошие отношения. Я заставила их почувствовать мою волю.

— Это единственный случай?

— Далеко не единичный. Вы можете представить, чтобы такое произошло в Испании?

— Нет, конечно.

— Я доказала вам, что права?

— Доказали. Вы многое сообщили мне о себе.

— О, вам было скучно. Простите.

— Я вовсе не это имел в виду. Послушайте, вы простудитесь. Становится холоднее. У меня в кабинете есть горячий кофе. Вы должны выпить его со мной.

Что будет дальше? — подумала Венеция. Он, безусловно, оказывал ей честь. Они покинули павильон и прошли через зал в баронском стиле к той двери в длинном, выложенном камнем коридоре, которая до тех пор еще ни разу не была для нее открыта.

Она вошла в большой кабинет с очень высоким потолком, опушенными темно-красными шторами на окнах и камином. Современный комфорт сочетался с испанской строгостью формы в глубоких, мягких кожаных диванах красного цвета, ярких восточных коврах на полу, кофейном столике, где уже стоял поднос с кофейными чашками. По стенам на темных полках теснились тысячи книг в переплетах разного цвета, многие в кожаных. Большой письменный стол стоял у окна.

Дон Андре включил электрический кофейник.

— Садитесь, пожалуйста, сеньорита.

— Нет, я слишком мокрая, спасибо.

— Вы не можете испортить этого кресла. — Хозяин подвинул ей старинное кресло с единственной полоской кожи на сиденье. — Вы любите черный кофе?

— А сливки есть? Или молоко?