Книга Осенняя лихорадка - Натали Иствуд

— Как скажешь, малышка! — нежно произнес он, чем несказанно удивил Терри. — Не люблю пороть горячку.

— Вот как?

Шон сверкнул белозубой улыбкой и откровенно признался:

— Да нет, на самом деле люблю. Но сейчас, похоже, не тот случай. — Он ласково погладил ее по щеке. — Я подожду. Вы того стоите.

Скажи Шон еще хоть слово, у Терри недостало бы сил сопротивляться. Но она взяла себя в руки.

— Спасибо за чудный вечер, — не покривив душой, сказала она. — Мне было очень хорошо.

— Мне тоже.

Его голос прозвучал так искренне, что Терри отважилась предложить:

— Знаете, Шон, я… у меня есть два билета в театр. На следующий вторник… — Вчера вечером за ужином в ресторане она собиралась пригласить Ричарда, но как-то забыла об этом. — Не хотите составить мне компанию?

— В театр? Драматический? А что идет?

— «Одиночество вдвоем». Говорят, очень хороший спектакль.

Шон улыбнулся:

— А почему бы и нет? Сто лет не был в театре.

Терри просияла.

— Начало в восемь.

— Тогда я заеду за вами в начале восьмого.

Терри отперла дверь и обернулась пожелать ему спокойной ночи, но Шон стремительно шагнул к ней и сжал в объятиях. Она прильнула к нему и ощутила его возбужденную плоть. Сердце ударило в горло, внизу живота разлилось тепло.

Шон закинул ей голову и поцеловал с такой страстью, что у нее перехватило дыхание и подогнулись ноги. Ричард всегда целовал ее только в щеку, вспомнила Терри, когда Шон наконец отпустил ее.

— Спокойной ночи, Терри, — севшим от волнения голосом сказал он. — До вторника. — Он подождал, пока Терри закроет дверь, и зашагал к машине.

Терри едва держалась на ногах, сердце рвалось из груди. Боже праведный! Что же с ней происходит? Видно, она на самом деле сходит с ума…

В эту ночь Терри приснился Шон Брайт. Это был эротический сон: Шон, совершенно обнаженный — смуглый, бронзовый от загара и прекрасный как античный бог, — овладел ею, стоя сзади.

Сначала они стояли за бильярдным столом в баре «Нептун», но рядом никого не было. На ней был только изумрудный топ и ажурные черные трусики. Шон поцеловал ее в шею, а потом опрокинул на зеленое сукно. Одна рука ласкала грудь, дразня сосок, другая, скользнув по животу, проникла за резиновую кромку трусиков.

Терри явственно ощущала прикосновение сильных пальцев и прижавшуюся к ней мужскую плоть — твердую, мощную, горячую…

Его ладонь гладила, сжимала, ласкала ее лобок, а потом палец Шона скользнул между ног и принялся томительно-медленными круговыми движениями нежно поглаживать чувствительный бугорок.

— Шон… — простонала она, выгибая спину и прижимаясь к его груди.

И тут его сильные пальцы одним ловким движением разорвали ажурную ткань трусиков.

— Терри, раздвинь ноги, — приказал Шон хрипловатым голосом. А потом, раздвинув ловкими пальцами влажные губы, мощным толчком вошел в нее.

Ощущение было столь сильным и возбуждающим, что Терри громко застонала.

Тело ее покрылось испариной. Дрожащие пальцы стиснули зеленое сукно. Терри облизнула губы, подалась вперед и, подхватив ритм, слилась с Шоном в танце любви.

— Еще… Шон… пожалуйста… — шептала она, стараясь удержать в себе его плоть, которая вдруг начала выскальзывать наружу. — Ну, пожалуйста, еще…

Но Шона уже не было.

И бильярдной тоже не было.

Терри распахнула глаза и огляделась. Она у себя в спальне. Одна. За окном уже светает…

Окончательно проснувшись, Терри снова и снова проживала свой сон в мельчайших подробностях, пока тело не охватила сладкая истома. Она покосилась на часы: начало шестого… Можно еще поспать, решила она и сладко уснула.

Разбудил ее телефонный звонок. Она взглянула на часы и ахнула: еще чуть-чуть — и она проспала бы на работу. Терри откинула со лба растрепавшиеся после сна волосы и, подняв трубку, сонно выдохнула в микрофон:

— Алло…

— Терри, это Ричард.

— Привет, Ричард. — Терри не говорила с ним с пятничного ужина в ресторане. Она снова покосилась на часы, которые неумолимо отсчитывали минуту за минутой, и пробормотала: — Извини, Ричард, но я сегодня проспала. И боюсь опоздать на работу.

— Проспала? — удивился тот. — Приятно слышать!

— Можно я тебе потом перезвоню?

— Ну конечно! Буду ждать.

— Тогда я позвоню тебе с работы.

Терри положила трубку и, вскочив с кровати, понеслась в душ. Наскоро причесалась, оделась и, даже не позавтракав, спустилась в гараж. Только в машине ей пришло в голову: а ведь Шон Брайт прав! Пожалуй, он сумел бы вылечить ее от бессонницы.

5

Тимоти Паркингс закрутил последний болт, прикреплявший бензобак к днищу, и вылез из-под красного «вольво», под которым пролежал целый день. Классическая модель, как раз для его маленькой сервисной мастерской с гордым названием «Старый друг лучше…».

Выйдя во двор, он увидел серебристый «бентли» Брайта. Шон хлопнул дверцей и шагнул навстречу другу.

— Привет, Шон! — улыбнулся Тимоти. — Какими судьбами? Что-то ты меня давненько не проведывал…

— Да замотался совсем… А теперь вот заскочил по дороге узнать, как поживает мой «харлей». Сам знаю, что это тот еще раритет, но ты же у нас мастер на все руки!

— Смотри не перехвали…

— Не скромничай, Тимми! Надеюсь, ты доведешь моего старого друга до кондиции.

Тимоти усмехнулся и, вытерев ладони куском ветоши, ткнул пальцем в угол двора, где у забора стоял накрытый брезентом мотоцикл.

— Уже. Можешь забирать.

— Ты серьезно? — обрадовался Шон. — Неужели собрал?

— А то! Серьезнее не бывает.

— Спасибо, дружище!

Шон подошел и откинул брезент. На миг он застыл от изумления, а потом схватился за руль, отбросил ногой валявшийся на дороге хлам и выкатил мотоцикл на середину двора на солнышко.

— Ну, что скажешь? — не без гордости спросил Тимоти. — Как смотрится? Неплохо?

— Неплохо? Да лучше не бывает! — просиял Шон. — Тимми, тебе цены нет!

Длинный приземистый мотоцикл со сверкающим перламутром красным бензобаком и крыльями… Хромированные спицы, выхлопная труба, рукоятка газа и отделочные детали — все это великолепие ослепительно сверкало в лучах яркого августовского солнца.

— Тим, я твой должник! — Не отрывая глаз от своего реанимированного «харлея», Шон помотал головой, словно не верил в такое чудо. — С такой работенкой кроме тебя никто бы не справился!..