Книга Дьявольская рулетка - Себастьян Фитцек
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Раздался короткий сигнал, затем на глазах у Гетца, Штойера и Иры верхний правый угол экрана заполнился новым текстовым сообщением. Полицейский работал с текстовым мини-компьютером. Радиосвязь была бы слишком громкой.
«Ожидаю дальнейших приказов».
— Далеко он продвинулся, — заметил Гетц.
— Хорошо, — ответил Штойер.
— Ничего хорошего! — яростно возразила Ира. — Вы ни в коем случае не должны стрелять.
— Молчать! — Штойер встал со своего стула и положил руку на плечо Гетцу. — Это ваш человек.
Гетц сел и придвинул к себе беспроводную клавиатуру. Его пальцы забегали по клавишам.
«Снять оружие с предохранителя».
Ответ пришел незамедлительно:
«Снял».
— Вам нельзя стрелять в него, — повторила Ира.
«Что делает объект?»
«Набирает номер».
«Какой номер?»
Разрешение мобильной камеры было слишком плохим, чтобы определить порядок набора цифр на телефонном компьютере студии.
«Начинается с 788».
«Это Кройцберг. Мой квартал», — подумала Ира, но ничего не сказала. После того как разрешили при переезде брать с собой свой телефонный номер, в любом случае стало невозможным определить по первым цифрам местоположение того, кому звонят.
«Ждать», — набрал Гетц на клавиатуре и обернулся к Ире: — Почему нам нельзя стрелять?
— Не тратьте свое время впустую на эти фокусы, — буркнул Штойер, который как раз брал бумажный стаканчик с кофе, поставленный перед ним на стол небритым ассистентом со сросшимися бровями.
Человек молча сел к монитору напротив Гетца и комиссара.
— Потому что вы не знаете, что произойдет, если вы в него выстрелите, — продолжала Ира. — Он носит на теле достаточно взрывчатки, чтобы смести все опоры этого здания.
— Это он так утверждает. Но даже если и так, он и сообразить не успеет, как мы разнесем ему череп. Не говоря уж о том, чтобы выдернуть запал.
Теперь Ира не обращала внимания на поток слов Штойера. Вместо этого она погромче включила радио, чтобы лучше слышать передачу.
Террорист как раз набирал последнюю цифру. Раздался длинный гудок, наполнив собой весь офис. Один гудок.
Ира взглянула на Гетца и качнула головой.
— Не стрелять, — беззвучно шевельнула она губами.
Второй гудок. Штойер отставил стаканчик в сторону и уставился на экран. Снайпер не сдвинулся ни на миллиметр. Камера, как приклеенная, показывала затылок террориста.
Третий…
Ира громко втянула воздух и задержала его.
Четвертый…
На пятом гудке трубку сняли.
Соня Ханнеманн, двадцати четырех лет, постоянная страстная слушательница радио «101 и 5», сладко спала. В восемь двадцать девять утра она грезила о жизни на вилле в югендстиле,[10] на озере, в то время как уже четыре радиостанции составили конкуренцию ее любимой программе, наперебой сообщая населению о смертельной игре. В восемь тридцать две Соня включила в подземном бассейне своей воображаемой виллы видеопроектор с дневным светом. Пока она совершала заплывы в олимпийском бассейне, местная программа телевидения как раз прервала повторение своего диетического кулинарного шоу. Теперь каждые пять минут слушателей инструктировали, как каждый должен отвечать по телефону, чтобы предотвратить самое худшее. К этому времени сайт «101 и 5» в Интернете обвалился из-за перегрузки. Несколько десятков тысяч пользователей одновременно пытались посмотреть студийный вебкам,[11] который, впрочем, уже через несколько минут после захвата террорист отключил.
К восьми тридцати четырем Соня уже сделала два заплыва, а затем отправилась в прилегающую веллнесс-зону своих владений. К этому времени уже многие бегущие дорожки рекламы на Александерплатц и вокруг Кранцлер-Экк призывали жителей столицы немедленно включить радио. На волне 101,5 УКВ.
Когда в восемь тридцать пять Соня, обнаженная, стояла перед своим тренером по теннису, который распахивал перед ней дверь сауны, на ее ночном столике зазвонил телефон. И, после того как звонок прозвучал четыре раза, она наконец сняла трубку. Раздосадованная. И слегка смущенная. Только что она лежала в мускулистых объятиях тестостеронового чуда, и вот банальный звонок разрушил эту чудесную мечту о блестящей жизни супруги миллионера. Он катапультировал ее в суровую реальность усталой кельнерши, которая после напряженной ночной смены легла отсыпаться в своей муниципальной кройцбергской квартире. Три часа назад. Когда в мире еще все было в порядке.
— Алло? — В обычных обстоятельствах сонный женский голос прозвучал бы приятно. Но для людей в A-студии на «101 и 5» он обладал магией автоматического оружия.
— С кем я говорю?
— Как это? С Соней Ханнеманн. И что?
Ян подвинул микрофон поближе к себе.
— Это «Сто один и пять» и мы сейчас играем в Casch Call.
На другом конце провода Ян услышал короткий шелест, а затем тихое ругательство.
— …Извините. Я спала. Я что-нибудь выиграла?
— Нет. К сожалению, вы не назвали правильный пароль.
— Как же, как же… — Голос Сони вдруг сразу зазвучал бодро. — Я слушаю вас каждое утро. Ты ведь Маркус Тимбер, верно?
— Нет. Но он сидит напротив меня.
— Я… значит… я слушаю «Сто один и пять», а теперь гони деньгу! — поспешно выкрикнула Соня, запинаясь на каждом слове. — Я знаю пароль. И я зарегистрирована в клубе победителей на пятнадцать тысяч евро, пожалуйста…
— Нет. — Ян покачал головой.
— Но у меня же была ночная смена, — умоляла она. — Я лишь чуть-чуть поспала, мне так нужны деньги.
— Нет, Соня. Сегодня речь идет не о деньгах. Мы изменили правила.
Женщина на другом конце провода была озадачена.
— И что все это значит? — Было слышно, как она подавила легкий зевок.
— Правильный пароль звучал так: «Я слушаю „Сто один и пять“, а теперь отпусти заложника!»
— Заложника?
— Да.
— И что тогда?
— Тогда я отпустил бы заложника.
— Минуточку, кто это? — Голос молодой женщины снова звучал озадаченно, как и в начале разговора.
