Книга Ноябрьский триллер - Татьяна Любова

— Нет, конечно, — нарочито бодро ответила она.

— Врешь. Думаешь, что я. Или во всяком случае сомневаешься.

— Да нет же, — пыталась защититься Наташа.

— А я вот сомневаюсь. Хочешь честно?

— Давай. — Наталья опасливо покосилась на Вику, жадно заглатывающую маслянистую жидкость цвета крепкого чая.

— Я не помню. То есть помню только с того момента, как очнулась на полу с лезвием в руке. Всё! — зло сказала она, протягивая пустой стакан обратно. — Еще давай.

— Нет! Хватит. Спи теперь. Утром начнутся допросы, ты должна быть в форме.

— А-а, полный дом милиции нагнали, и теперь она меня бережет в буквальном смысле слова? Пиноккио с мамулей Линку угробили. Помяни мое слово — они. А я — подсадная утка. Все было задумано и отрепетировано. Леня сразу заподозрил, что это приглашение после четырех лет глухого молчания дурно пахнет. Вспомнила о нас подруженька! С чего бы, а? Не нужны, не нужны были — и вдруг понадобились. Муженек все затеял, спланировал, Линка, дуреха, клюнула. А меня теперь торжественно посадят. Под фанфары.

— Глупости плетешь. Зачем ему Лину убивать, если он мог просто развестись с ней?

— Жадность сгубила. По закону при разводе и ей кое-что от его жирного куска полагалось. А затраты на похороны минимальные. И адье, девочка! Мы разошлись, как в море корабли.

— Не верю. Шито белыми нитками. Дешево.

— Ты забываешь, милая, о банальной истине: все гениальное — просто.

— Однако не все простое — гениально. Спать давай, утром нам достанется по первое число. Кроме милиционеров в штатском и полковника, привезли какую-то мадмуазель неопределенного возраста в потертых джинсах и растянутом свитере. Она ходит за полковником по пятам и молчит, а у самой ушки на макушке. Так что надейся на лучшее, но готовься к худшему.

— То, что начнут именно с меня, — козе понятно. Я в этом змеином клубке — самая неблагонадежная.

— Не ты, а мы, — рассудительно заметила Наталья, раздеваясь. — Спокойной ночи.

— Издеваешься? — простонала Вика, натягивая одеяло на нос.

— И не думала. Еще неизвестно, по чью душу протрубят фанфары, которых ты так боишься. — Наталья помолчала и добавила: — Вик, а Вик? А это, правда, не ты?

Ответа не последовало, Вика спала. Или делала вид, что спит?

Глава одиннадцатая

«Их в живых осталось только семеро…»

Ночью ударил мороз. И разрисовал окна палаццо затейливой хрустальной вязью.

Ольгу разместили в крошечной комнатке, располагавшейся под лестницей и изначально предназначавшейся для прислуги. Она честно пыталась уснуть. Попытка не удалась, мысли, вертевшиеся вокруг происшедшего, не давали покоя. Кутерьма, возникшая в голове из десятка гипотез и догадок, не подкрепленных достоверной информацией, будоражила мозг и просто мешала спать. Дважды звонил мобильник: тоскующий в компании кота Олежка проверял Ольгу. Ей было лестно и смешно, потому ворчала она, скорее, для порядка, чем от раздражения.

Забрезжило утро, а Ольга так и не сомкнула глаз. Шаг за шагом она отслеживала информацию, полученную по приезде в резиденцию Фандотти.

Войдя в зал для приемов, Ольга мысленно сфотографировала присутствующих. Теперь, тщательно покопавшись в памяти, отметила семерых, показавшихся ей наиболее любопытными: мать Массимо Фандотти — надменная синьора Луиза, его сестра Джина Бардини, худая носатая дама по имени Милена Валито, ее не на шутку перепуганный муж, отчаянно нервничавшая Наталья Погодина, в прошлом подруга покойной, молодой человек с богемным хвостом, как у Олежки (только Олегу хвост шел, а этого делал похожим на осла из «Бременских музыкантов»), и главная подозреваемая — писательница Виктория Трамм (вероятно, псевдоним). Последней в зале не было, но по разговорам ребят из милиции Ольга имела исчерпывающую информацию о происшедшем, и эта, мягко говоря, странноватая тетка якобы являлась главной виновницей жуткого происшествия в доме Фандотти. Подумать имелось над чем.

Труп Лины Фандотти отправили на вскрытие, на этой процедуре настоял полковник милиции Дубовой, старинный приятель Ольги. Семейство Фандотти во главе с престарелой мамашей сопротивлялось до последнего. Тогда Стасу — Дубового звали Станиславом Викторовичем — пришлось повысить голос, разъясняя издерганным родственникам, что гипотеза самоубийства при помощи опасной бритвы нуждается в проверке, так как незначительное количество крови в ванне свидетельствует о том, что Лина умерла отнюдь не от потери крови, а от чего-то другого. А вот от чего, следует проверить — в общем, без вскрытия и заключения патологоанатома не обойтись.

— Вы хотите сказать, что Лину убила не та вульгарная особа, которую Массимо застукал на месте преступления? — произнесла синьора Луиза, недовольно глядя на полковника. Ее короткий, будто обрубленный нос с круглыми дырками ноздрей, придававший ей сходство со смертью (традиционно изображаемой художниками в виде скелета в черном плаще), беспокойно шевелился.

Массимо перевел ее вопрос.

— Пока я не могу ничего утверждать. Я сказал, что смерть от обильной кровопотери, как случается при вскрытии вен, в данном случае кажется мне маловероятной. И хочу это проверить. Вы вызвали меня для расследования дела об убийстве вашей жены, господин Фандотти? Или я ошибаюсь? — Дубовой начал раздражаться.

— М-м, я уверен, что это дело рук той пьяной ненормальной или в крайнем случае самоубийство. А вы, мне кажется, только усложняете дело, полковник.

— Свои предположения вы можете оставить при себе, господин Фандотти! — рассердился Стас. — Вы, синьора, — он повернулся к матери Массимо, — можете погадать на кофейной гуще. А я привык доверять своим глазам и фактам. Фактам, господа, а они, как известно, вещь упрямая. Завтра после обеда я смогу точно сказать, от чего умерла Лина Фандотти. А ведь все мы хотим именно этого. Или я ошибаюсь?

Ольга не выдержала: Стас в роли знаменитого сыщика выглядел настолько эффектно, что она зааплодировала.

— Браво, полковник! Браво!

— А-а, ты тоже здесь? — изумился Станислав Викторович, обернувшись к Ольге.

— Не переживай: я тут в качестве дублера, так что продолжай. Мешать не буду, — и Ольга вышла в холл.

В центре комнаты молоденькая девушка с глуповатым лицом, вооруженная моющим пылесосом, ползала по полу на коленях.

Ольга глянула на часы. «Третий час ночи, а она ковры чистит. Вот это выучка!» — удивилась она и, подойдя к девушке, громко спросила:

— Скажи-ка мне, милая, где комната твоей хозяйки?

Девушка потрясла головой, показывая, что ничегошеньки не слышит.

— Так ты выключи свою адскую машину! — проорала Ольга ей в ухо.

Служанка повиновалась, после чего Палева повторила вопрос. Девушка испуганно захлопала ресницами, стараясь сообразить, что полагается делать в таких случаях. Инструкций на сей счет у нее, видимо, не имелось, и она продолжала молчать, тупо уставившись Ольге в переносицу.