Книга Чужой огонь - Сергей Палий

Долгов даже зарычал от негодования.

– Что ж ты мне сразу не сказала?

– Так вы ж не спросили. А пипл хавает…

– Да класть мне с причмоком на этот пипл! – гаркнул Максим, всаживая трубку на место.

Он несколько раз глубоко вдохнул и шумно выдохнул, успокаиваясь. Закрыл файл и откинулся в кресле.

С ума, что ли, все посходили? Вокруг назревает крупнейшее международное потрясение, скандал небывалый, а они какими-то синдромами кутил-завалдайских занимаются. Болваны! Дурачье!..

Максим понимал, что сам не лучше – купился на фамилию и в первую очередь просмотрел именно этот идиотский материал. Тьфу!

Щелкнув пультом, он прислушался, как загудел под потолком кондиционер, и открыл следующий файл…

Картина вырисовывалась очень и очень плачевная.

По сообщению пресс-службы ФСБ, к одиннадцати часам утра по московскому времени пропало 228 спортсменов. Данные были неточные, так как не все страны спешили делиться информацией с Россией. Власти более двадцати государств уже официально заявили об отказе принимать участие в Олимпийских играх и отозвали своих спортсменов, прибывших в Москву. Правда, пока никто не решался открыто обвинять златоглавую столицу в попытке срыва спортивного мероприятия года, хотя косвенные намеки сыпались со всех сторон.

Российские власти покамест никак не отреагировали на скандальные события, не считая заявления президента Олимпийского комитета России, в котором говорилось, что ведется активная работа по выяснению причин трагедии и создана какая-то специальная комиссия по чрезвычайным происшествиям на Олимпийских играх… Ахинея для народа. На самом деле никто не знал, о чем говорить, и понятия не имел, как объяснить то, что творилось в мире большого спорта.

Зачем?

Этот вопрос висел призрачной гильотиной над всеми – начиная от высших звеньев власти, заканчивая последним алкашом-болельщиком.

Среди исчезнувших спортсменов были представители практически всех двухсот государств-участников. Лучшие среди лучших в своих видах спорта. Легкая атлетика и греко-римская борьба, стрельба из лука и фехтование, волейбол и плавание, бокс и спортивная гимнастика, настольный теннис и велотрек…

Зачем?…

Дверь открылась, и в кабинет зашел Астафьев, отвлекая Максима от размышлений.

– Прессуху надо готовить, – выдохнул шеф, расстегивая воротник рубашки.

– И кто будет выступать?

– Тифисов. Сверху говорят, пусть он – руководитель физкулька – пока отдувается.

– А толку-то, Александр Вадимович? Что он будет говорить?

Астафьев помигал разноцветными глазами и устало облокотился на стену.

– Вот нам с тобой, Максим, и нужно подумать – что он будет говорить.

В приемной послышались шаги, и тут же звякнул телефон. Не успел Долгов поднести руку к трубке, как дверь распахнулась, и на пороге возник мэр Москвы.

Он был взбешен.

Легкий летний костюм сидел безупречно, но виндзорский узел галстука был слегка ослаблен. На пунцовом лице проступили какие-то темные пятна, губы сжались в ниточку, лоб с высокими залысинами покрыла сыпь капелек пота. В правой руке он сжимал кепку, а в левой – свернутые в трубочку документы, крайне напоминая разъяренного Ленина на митинге. Не хватало только усов и остроконечной бородки.

– Ну, – выцедил мэр. – Кто-нибудь мне объяснит, почему столице надо краснеть перед иностранными педрилами?

Максим так и стоял, занеся руку над телефоном, который уже перестал звонить. Бледный Астафьев дрогнувшими пальцами застегнул воротник рубашки и как-то картинно опустил руки по швам.

– Где президент Оргкомитета? – взревел мэр.

– По коридору. Третий кабинет налево, Михаил Юрьевич, – выдавил Астафьев.

Мэр удивленно посмотрел на Александра Вадимовича и наконец выдохнул. Цвет его лица сразу приобрел человеческий оттенок.

– А вы тут кто? – тупо спросил он, вытирая кепкой пот со лба.

– Мы прессуху обсуждаем… С Максом, – ляпнул Астафьев, продолжая стоять по стойке «смирно».

Михаил Юрьевич в недоумении оглянулся на телохранителя, маячившего за спиной, и уточнил:

– Мы где?

– Пресс-служба, – коротко ответил телак.

– А на кой хер мне эта пресс-служба сдалась?! – снова взорвался он и стремительно вышел из кабинета.

Дверь за мэром закрывалась медленно, скрипя. Когда она наконец коснулась «собачкой» косяка, Астафьев быстро захлопнул ее, щелкнул замком, прошелся по кабинету туда-сюда и сел на подоконник. Солнечный лучик, просочившийся сквозь жалюзи, тут же отскочил оранжевым бликом от его лысого черепа.

Некоторое время тишину нарушало лишь гудение кондиционера. Казалось, что даже щебетание Маринки за дверью притихло.

– Водка есть?

Максим вздрогнул и вышел из ступора. Посмотрел на шефа, сказал хрипло:

– Есть.

– Налей. – Астафьев помолчал, глядя в пустоту. Потом добавил: – Налей и отойди.

Глава третья

Олимпийский огонь побывал в 25 странах, а протяженность маршрута международной части эстафеты составила около 73 тысяч километров. В течение двух с половиной месяцев огонь путешествовал по планете на борту авиалайнера «Олимпия», непосредственно же в руках факелоносцев он проделал путь в полторы тысячи миль.

На последних этапах в силу известных причин пришлось заменить нескольких спортсменов, которые должны были нести факел. И теперь оставались считанные минуты до того, как пламя вспыхнет в огромной чаше, ознаменовав тем самым начало XXX летних Олимпийских игр…

Том Линграв бежал по асфальту и гордо нес перед собой пылающий стержень. Он чувствовал необычайный прилив сил, он был счастлив, что прикоснулся к сакральной стихии – к огню, который в течение тысячелетий был не только символом Олимпиады, но и символом жизни. Справа и слева, за ограждениями, что-то кричали люди, собравшиеся поглазеть на этот участок эстафеты, но Том едва ли слышал рев толпы. Едва ли видел следующего бегуна, который должен был через сто метров принять у него факел.

Он нес огонь…

Ярославское шоссе и часть МКАДа от Альтуфьевского до Щелчка были перекрыты уже с часу дня. После четырех практически полностью остановилось движение гражданского транспорта на северо-востоке Москвы – машины уступили место миллионам людей, текущим живыми потоками по улицам. Специальная линия мини-метро, соединяющая олимпийскую деревню и главную площадку игр – спорткомплекс «Атлант», – была перегружена.

Столица на время проведения Олимпиады мобилизовала пожарные расчеты из ближайших областных городов, так как собственных команд могло не хватить. МВД выделило 37 тысяч милиционеров для обеспечения безопасности гостей и участников соревнований: 15 тысяч сотрудников работали непосредственно на спортивных объектах, 3 тысячи занимались обеспечением безопасности гостей, еще 19 тысяч – охраной правопорядка в городе. Подразделения МЧС и ФСБ работали в усиленном режиме, несколько воинских гарнизонов готовы были в любой момент подняться по тревоге. Полк спецназа охранял прилегающие к «Атланту» кварталы.