Книга Энн из Зелёных Крыш - Люси Мод Монтгомери

Энн послала пару воздушных поцелуев в сторону вишни, а затем опустила подбородок на руки и погрузилась в свои мечты.

Глава 9. Миссис Рейчел Линд ужасается

Энн провела уже две недели в Зеленых крышах, когда миссис Линд приехала, чтобы увидеть ее. Ради справедливости надо сказать, что в том, что она не сделала этого раньше – не было её вины. Тяжелый не по сезону грипп заставил эту достойную леди ограничить свои визиты и оставаться дома со времени ее последней поездки в Зеленые крыши. Миссис Рейчел не часто болела и презирала людей, жалующихся на здоровье, но грипп – заявила она – не был обычной болезнью и может быть истолкован, как перст Провидения. Как только ее доктор позволил ей выходить из дому, она поспешила в Зеленые крыши, сгорая от любопытства и желания увидеть сироту, в отношении которой в Эйвонли уже ходило много слухов.

Энн не теряла ни минуты в течение этих двух недель. Она уже познакомилась с каждым деревом и кустом в этом месте. Она обнаружила, что есть тропинка за яблоневым садом и исследовала её до самого конца. Тропинка эта пролегала мимо ручья и моста, пихты и арки из диких вишен, а потом петляла по зарослям папоротника и ветвилась между кленами и рябинами.

Энн подружилась и с родником в долине – замечательно глубоким, чистым и очень холодным; он был обложен гладким красным песчаником в обрамлении больших, как пальмы, листьев папоротника; а за ним был бревенчатый мост через ручей.

Этот мост привел неутомимые ноги Энн к лесистому холму, где царил вечный полумрак под стройными разлапистыми елями и пихтами: здесь росли мириады нежных ландышей, этих скромных и ароматных цветов, а также несколько бледных, воздушных лесных гвоздик, словно духи прошлогодних цветов. Паутинки мерцали, как нити серебра, среди деревьев, а еловые ветки и шишки, казалось, по-дружески болтали друг с другом.

Все эти восхитительные географические исследования были сделаны в те часы, когда Энн разрешалось поиграть, и девочка каждый раз рассказывала Мэтью и Марилле о своих открытиях. Мэтью, конечно, не жаловался, он слушал все с безмолвной и довольной улыбкой, а Марилла позволяла «болтовню», пока не оказывалось, что она слишком заинтересовано слушает. После чего она всегда поспешно прекращала рассказ Энн, приказав держать язык за зубами.

Когда приехала миссис Рейчел, Энн была в саду, блуждая бесцельно по пышным, колышущимся травам, красноватым от вечернего солнца. Так что у этой достойной леди была отличная возможность поговорить о своей болезни, описывая каждую боль и биение пульса с таким очевидным, удовольствием, что Марилла подумала – даже грипп может принести удовлетворение. Когда детали были исчерпаны, миссис Рейчел вернулась к главной цели своего прихода.

– Я слышала удивительные вещи о вас с Мэтью.

– Я не думаю, вы удивлены больше, чем я сама, – сказала Марилла. – Я продолжаю удивляться всё время.

– Ужасно, что произошла такая ошибка, – сказала миссис Рейчел сочувственно. – Вы не смогли отправить ее обратно?

– Я полагаю, мы могли бы, но мы решили этого не делать. Мэтью она понравилась. И я должна сказать, что сама полюбила её, хотя признаю, что у неё есть свои недостатки. Наш дом стал другим. Она в самом деле жизнерадостная милая девочка.

Марилла сказала больше, чем намеревалась, и увидела некоторое неодобрение в выражении лица миссис Рейчел.

– Вы взяли на себя большую ответственность, – сказала эта леди мрачно, – особенно, учитывая, что у вас никогда не было опыта общения с детьми. Вы не знаете многого о ней или ее характере, и я полагаю, трудно угадать, что из неё получится. Но я не хочу пугать вас, Марилла.

– Я не чувствую себя напуганной, – сухо ответила Марилла. Если я решусь сделать что-то, я не отступаю. Я полагаю, вы хотели бы видеть Энн. Я позову её.

Энн прибежала сразу же, лицо её светилось восторгом от прогулки в саду. Но, смутившись от присутствия постороннего человека, она остановилась нерешительно возле двери. Она, конечно, выглядела странно в коротком тесном платье из полушерстяной фланели, в котором она приехала из детского дома – торчавшие из под него худые ноги казались неуклюжими и чересчур длинными. Ее веснушки были более многочисленны и заметнее, чем когда-либо. Ветер взлохматил ее волосы без шапки; они никогда не казались настолько рыжими, чем в тот момент.

– Да, я уверена, они выбрали тебя не из-за внешности, – последовал незамедлительный комментарий от миссис Рейчел Линд. Она была одним из тех восхитительных и популярных людей, которые гордятся тем, что сообщают всем о своём мнении без страха и упрёка. – Она ужасно тощая и некрасивая, Марилла. Иди сюда, дитя, и позволь мне взглянуть на тебя. Святой Боже, сколько у тебя веснушек! А волосы рыжие, как морковь! Иди сюда, детка, слышишь?

Энн «подошла,» но не так, как ожидала миссис Рейчел. Одним движением она пересекла кухню и стала перед миссис Рейчел, ее лицо покраснело от гнева, губы дрожали, и вся ее худенькая фигурка сотрясалась с головы до ног.

– Я ненавижу вас, – закричала она задыхающимся голосом, топая ногой по полу. – Я ненавижу вас, ненавижу, ненавижу! – всё сильнее топала она с каждым выкриком. – Как вы смеете называть меня худой и некрасивой? Как вы смеете говорить, что я в веснушках и рыжеволосая? Вы грубая, невежливая, бесчувственная женщина!

– Энн! – воскликнула Марилла в испуге.

Но Энн по-прежнему бесстрашно смотрела в лицо миссис Рейчел, с поднятой головой, сверкающими глазами и руками, сжатыми в кулаки. Страстное возмущение исходило от неё.

– Как вы смеете говорить такие вещи обо мне? – повторила она яростно. – Вы бы хотели, чтобы такие вещи говорили о вас? Вы бы хотели, чтобы о вас сказали, что вы толстая и неуклюжая и, вероятно, у вас нет даже капли воображения? Меня не волнует, даже если я вас обижу, говоря так – я надеюсь, что вам больно от моих слов. Вы меня обидели больше, чем кто-либо прежде, даже пьяный муж миссис Томас меня так не обижал. И я никогда не прощу вас за это, никогда, никогда!

И она снова топнула ногой.

– Ничего себе характер! – воскликнула испуганная миссис Рейчел.

– Энн, иди в свою комнату и оставайся там, пока я не приду, – сказала Марилла, с трудом обретая дар речи.

Энн, заливаясь слезами, бросилась к двери гостиной, захлопнула ее так, что даже посуда, стоявшая на полках, сочувственно задребезжала, и вихрем пронеслась через коридор вверх по лестнице. Донёсшийся сверху грохот доказал, что дверь в комнату на крыше захлопнулась с той же страстностью.

– Ну, я не завидую, что вам придётся её воспитывать, Марилла, – сказала миссис Рейчел с невыразимой торжественностью.

Марилла открыла рот, чтобы принести извинения или выразить возмущение. То, что она затем сказала, было также сюрпризом для неё.

– Вы не должны были попрекать её внешностью, Рэйчел.

– Марилла Касберт, вы хотите сказать, что поддерживаете такое ужасное поведение, как мы только что видели? – спросила миссис Рэйчел с возмущением.