Книга Солнце, сердце и любовь - Дмитрий Вощинин

– Расскажите что ни будь объемное, после всего просмотренного – хочется размышлений о жизни… Вы это умеете, – прервала молчание Юлия.

– Спасибо за комплимент, – он одобрительно посмотрел на нее.

– О чем же мне вам рассказать?…

Ему хотелось сказать ей «ты», но он не решился.

– Помните, я говорил, что человек состоит помимо физического тела еще из двух элементов: «КА» и «БА» – некие общие витальные субстанции человека, животного и в некоторой степени даже растений.

Юлия опять с интересом взглянула на него.

– Так, по крайней мере, считали в Древнем Египте.

– Весьма занятно, – улыбнулась она.

«Для нее я могу быть только проповедником, не более», – мелькнуло у него в уме.

– Это не только занятно, но и, как в сказке, поучительно, – продолжал он, – Египтяне называли «БА» – тело птицы и лицо женщины… В отличие от «БА», которое безлично, «КА» является носителем духовных и личностных свойств человека… И поскольку душа бессмертна, «КА» является неким астралом личности… и не пропадает даже после смерти физического тела… Для того, чтобы «КА» мог существовать, в египетских могилах оставляли пищу и воду.

– А что же такое душа?

– Это не просто для понимания… Согласно библии человек сотворен из «праха земного», а «дух» или «дыхание жизни» в нем от Бога. В единстве этих двух понятий явился человек в качестве «живой души». По египетской метафизике «дыхание жизни» олицетворяет «КА».

«Душа живая» или жизненное начало напоминает египетское – «БА», которое тесно связано с телом и в «Прологе» оно названо – «душа крови».

В Новом Завете «душа» в христианском понимании уже духовная реальность.

Апостол Павел использует понятие «ум», обозначая в нем часть души, с которой связано способность к богопознанию или самосознанию.

Современная психология подтверждает глубокую двойственность «души».

С одной стороны личностное начало «я», самосознание, с другой стороны «поток сознания» низшей психики полевой структуры, стремящееся поглотить человеческое-«я».

– Откуда у вас такие знания?

– Читал литературу…

– Я удивляюсь вам… Вам бы быть педагогом…

– Или проповедником, – засмеялся он.

– Заговаривать вы умеете, – посмотрела в окно Юлия, едва сдерживая зевоту.

– Раз просили, слушайте дальше.

– Что же может быть дальше?

– Описание Эдема во второй главе «Бытия» похоже на священную землю. Всякий народ имеет такое предание о земле, на которой жили его предки. И почти всегда это место оказывается не совсем землей, а немного небом, где жили богатыри и полубоги. Есть почти у каждого народа мифологическое-«древо жизни», обычно соединяющее три мира: подземный, земной и небесный.

Господь заповедовал «возделывать и хранить сад Эдема», хотя полубоги и герои обычно воюют и пируют. Бог поручает человеку свое творение и говорит о пребывании его в каком-то особом измерении бытия – не только душой, но и телом. Но в этом совершенном состоянии человеку, как подчеркивает Бог «нехорошо быть одному».

– Теперь я понимаю, к чему вы клоните, – игриво заметила Юлия.

– Вовсе нет… хотя…

– Я же вижу, что вы баловник…

Роман Григорьевич улыбнулся, но продолжал серьезно:

– Дело в том, что у человека на фоне некого бессознательного в ходе психологической эволюции рождалось личностное сознание… Было как минимум четыре этапа этой эволюции, – продолжал он, – Первый – золотой век, когда человек жил в полной и совершенной гармонии с миром и Богом, присутствие которого он чувствовал, но не осознавал своей личности.

Тогда люди по преданиям еще не знали смерти. Переживания смерти всегда предполагают персонализм собственного «Я»… Позднее был серебряный век, когда люди познали смерть. Она для них духовно была очень легка, подобно сну. Это был период, когда произошел распад сознания, и родилась личность, но она еще не утвердилась. Позднее в медный век настает время героев. Личность здесь вполне утвердилась и даже слишком, проявляя свою греховность. Герои по преданию необузданны в своих порывах и очень самолюбивы.

Железный век, с точки зрения древних, начался тогда, когда люди измельчали духовно и потеряли цельность и широту натуры. Люди медного века по преданию перебили друг друга в бесконечных войнах. Падшесть человека железного века проявилась наиболее ярко.

Самолет окутало темным туманом, и он стал слегка вибрировать. Юлия поежилась в кресле и, сжавшись в комочек, прикрыла глаза.

Роман Григорьевич тихо продолжал свою повествовательную речь:

– Слабость – отличительная черта нашего времени. Это отчасти и является результатом громадного увеличения численности людей на земле. Человек теряется от всеобщего потока хаоса и невежества. Осужденный Христом рынок с его «вертепом разбойников» заставляет конкурировать не только вещами, но и идеями, и потому человек обращается все больше к злу и забывает добро. Единственный внутри нас Бог может все это уравновесить. Ведь злые люди это такое же божье творение.

Роман Григорьевич увлекся и продолжал говорить о сегодняшних проблемах общества, которые никто не хочет решать, и каждый пытается только быстрей обогатиться, чтобы оградить себя от общественных забот.

Он в очередной раз посмотрел на Юлию. Глаза ее были закрыты, и он с радостью почувствовал ее ровное дыхание. Во сне она была прекрасна.

Как ребенок, закинув голову на кресло, лицо ее нежное и чистое утопало в раскинутых ветерком вентилятора волосах.

«Вот настоящий ангел…» – подумал он, – «А может и кто-то другой, но… сколько неповторимого счастья она принесла в мою жизнь».

11

На работе время бежало быстро, и неизменно приближался срок отъезда Романа Григорьевича в Москву. Несмотря на то, что он постоянно был рядом с Юлией, их служебные отношения и нарастающее внимание сотрудников к новому начальнику понемногу отрезвляло его от любовных настроений. Приехали из отпусков двое сотрудников и весь коллектив, понимая, что скоро придется работать с Юлией Борисовной, потихоньку подстраивался под новый уклад. Ее приглашали в гости в семьи, знакомились ближе, с удовольствием узнавали о ней все, включая и слабости в профессии.

Через две недели после ее прибытия в страну были именины Юлии Карфагенской. Кто-то случайно как бы в шутку напомнил о недавно прошедшем празднике. Коллектив дружно откликнулся.

Решили отпраздновать это событие на работе.

Накануне Роман Григорьевич по вызову срочно должен был ехать в Хелуан на металлургический завод, находящийся в дальнем пригороде Каира. Надо было бы взять с собой Юлию, но лишать праздника виновницу торжества он не решился и пообещал ей рассказать все подробности.