Книга Глюк - Хьюберт Селби

О-о-о…

А вот его пес, Калека, в трауре. Не ест с тех пор, как его увезли в больницу. Гарри Барнарда, а не пса.

Понимаю.

Спасибо, сэр, вы нам очень помогли.

Пожалуйста, я с удовольствием.

Удовольствие, удовольствие, удовольствие. «У», «Д», «О» и так далее. Пора уносить отсюда ноги. Проверим… Все как обычно: подняться со своего места, оставить чаевые. Прекрасно. Улыбочка кассиру…

Всего хорошего.

Спасибо, сэр. И вам того же.

До чего же хорошо снаружи! Прочь, прочь! Того и гляди пущусь посреди улицы в пляс. Не знал, что такое бывает. Избыток сил! Сейчас заору во все горло. Ничего, справлюсь. Все в порядке. Без шума. Ничего никому не скажу. И не сказал бы напрямую. Разве что намеком. В себе этого не удержать. Не потому ли многие признаются? Не из-за угрызений совести, а из желания хотя бы с кем-то поделиться. Рассказать, как ты все спланировал, осуществил, чего добился. Непреодолимая потребность. Не сознаться, а просто поговорить. Должны же существовать какие-то безопасные способы. Сходить в бар, еще куда-нибудь. Приклеить усы. Надеть очки в роговой оправе. По-другому причесаться. И вывалить все первому встречному. Никто, конечно, не поверит. А потом, когда услышат об этом в новостях, все равно не смогут связать меня с Барнардом. Шагай, дыши. Вдох — выдох. Дыши молча, не произноси ни слова. Один Калека… Какая отличная мысль! Единственное неравнодушное существо. Тоже способ облегчить душу. Вдруг он поймет мои слова? Или почует нюхом? Нападение собаки на человека. Так я попаду в выпуск новостей. Меня покажут по телевизору. Но мне этого не надо. Боже, это становится невыносимо. Я вот-вот взорвусь. Скорее уменьшить давление. Вдох — выдох. Прыгнуть бы в высоту или в длину, покрутиться на месте. Ничего, вот доберусь до дому, там и попробую. В трико. Пируэт. А пока ускорить шаг. Не тащиться, как черепаха. Я хожу кругами. Во рту сухо. Где я??? Далековато от дома. Кажется, я бежал. Как устали ноги! Забыть о прыжках и остальной ерунде. Какого черта, надо посидеть здесь хоть минуту. Во рту пересохло.

Добро пожаловать, чего желаете?

Не знаю, выпить чего-нибудь.

Виски с содовой… Еще содовой?

Годится.

Гуляете?

Вроде того… Можно сказать и так.

Сейчас самое время. Днем такая жара. Прошу. Как булькают ледяные кубики. Хорошая музыка.

Да уж, лучше не придумаешь. Холодно и мокра

Вы не из тех, кто выпивает, как я погляжу

Кто выпивает? Нет, я не из этих.

Так я и подумал.

Правда?

Я уже больше двадцати лет стою за стойкой. Те, кто приходит в бар до полудня, выглядят совсем по-другому

По-другому? И как же?

Похмельного распознаешь за милю. А у вас просто жажда.

Верно, жажда. Пошел прогуляться после завтрака и не рассчитал силы.

Со мной тоже иногда бывает. Задумаешься и забредешь неведомо куда.

Вот-вот, неведомо куда… Я вспоминал книгу, которую читаю. Очень увлекательно. Про человека, которому надо кое-кого убить и сделать так, чтобы это выглядело как естественная смерть.

Это про ЦРУ?

Наверное Не знаю. Нет, про обыкновенного человека.

Это месть?

Не совсем. Просто убийство. В наказание за горе, причиняемое людям.

Понял, убийство из милосердия.

Ну можно отнестись к этому и так. Пожалуй. Одним словом, он выясняет, как сварганить бактерии E.coli и сальмонеллы и отравить его питье.

Серьезно? Как же это у него получается?

Так и получается, на работе В общем, он работает в лаборатории, в школьной лаборатории. Конечно, он чрезвычайно осторожен. Запечатанные емкости, когда рядом нет учеников.

Совсем просто, да?

Ну да. То есть так сказано в книге.

Занятно. И он выливает эту гадость тому типу в кофе?

Да. Он знает, где тот обедает, подходит к нему со спины и выливает. Всего чуть-чуть — и готово.

И ему удается выйти сухим из воды? Ведь его обидчик отправился на тот свет?

Прямиком туда. Но никто не знает, с какой радости. Заболел и помер.

Наверное, потом убийца совершает ошибку: идет на похороны или еще что-нибудь, и его кто-то замечает. Или так: отрава попадает ему на руки и он сам погибает. Угадал?

Нет. По крайней мере пока. Я еще не дочитал до конца. Герой все еще жив. Его еще не раскрыли.

Сколько веревочке ни виться… Докуда вы дочитали?

Примерно до середины.

Значит, у него еще много времени, чтобы наделать глупостей. Обычно все прокалываются на мелочах, которых не замечают. Сами знаете, как это бывает. Успех ударяет в голову, они становятся беспечными, связываются с женщинами. Отсюда рукой подать до провала. В кино от баб одни неприятности.

Пока что женщина не появилась… я о книге.

Тот, которого отравили, настоящая сволочь?

Хуже не бывает. Стольким людям напакостил!

А как он пакостил? Он что. Шейлок?

Какой Шейлок?

Ну, ростовщик

Нет, тут другое. Он из «Вн-Эй». Портил жизнь тысячам ветеранов, отказывал им в пособии. Ужасный тип. Сразу начинаешь его ненавидеть.

Это точно, много гадов, которых хочется удавить. Рад слышать, что кто-то написал про них книжку.

Я тоже. Скоро дочитаю ее до конца.

Расскажете, чем все кончится. Вам повторить?

Что? Нет. Достаточно. Еще до дому надо добраться.

Конечно. Всего доброго.

И вам.

Ну вот, полквартала — и я дома. Чего только не приходится выслушивать барменам… Мы с ним никогда больше не увидимся. Даже если у него возникнут подозрения. Подумаешь, книжка. Пусть проверят. Никакой связи. Никаких угрызений совести. Ощущение сделанного дела. И почему это обязательно надо было с кем-нибудь поделиться? А все «эго». Все дело в нем. Сплошное «эго». Не сознаваться, а хвастаться. Священники не знают, кто им исповедуется. Они не видят кающегося. Священнику можно все рассказать без опаски. Нет, глупости. Им нет веры. Что им, что политикам. Вода. До чего же здорово! Никогда не испытывал такой жажды. Нет настроения работать. Снова откуда-то появилось чувство беспокойства. Но с прежним не сравнить. Наверное, прогулка сделала свое дело. Странное ощущение… как спущенный мячик. Но у меня все в порядке. Не знаю, чем заняться. Надо куда-то себя девать. Посмотреть кино? Нет, как-то не привлекает. Не будит мысль. Или составить план. Вот то, что надо. Все вроде бы кончено, и это мне не нравится. Чувство потери, чего-то не хватает. Опустошение в конце пути. Не соображу, что с собой делать. Попробуем разобраться. Два месяца вся моя энергия была направлена на Барнарда, и вот теперь все закончено. Но дверь не заперта наглухо, она лишь прикрыта. Да нет же, все кончено. Эта история осталась в прошлом. Заниматься больше нечем. Его не стало. Не надо о нем думать. Он больше никому не сумеет навредить. Это хорошо. Очень хорошо. Сколько ветеранов обрадуются, когда узнают, что он подох. Вот бы пригласить их поужинать и выложить им все. Видеть их лица, улыбки до ушей. Слушать шутки. Поздравления. Рассказы про Барнарда… как этот сукин сын сделал то или это… Удовлетворение. Вот чего мне не хватает. Удовлетворение придет, когда дверь захлопнется. Ты стараешься изо всех сил. чтобы чего-то достичь, добиваешься успеха — и в тот же миг твоя жизнь теряет смысл. Словно тебя уволили, подарив на память часы. Что ж, люди живут, потом уходят на пенсию. Теперь моя жизнь не бессмысленна Нет. это безумие. На похоронах толпятся люди. Но кто обратит на меня внимание? Там будет много чужих. Родственники не знакомы с коллегами. Траурное уныние, ни с кем не заговаривать. Можно приклеить густые усы. Напялить парик. Кто меня… опять бред. Ни малейшей связи. Парик и усы. Безумие. Ничего не стоит проверить места, где дают напрокат театральные аксессуары. Пищевое отравление. Что может быть подозрительнее парика и усов? Просто проводить в последний путь бесценного усопшего. Не оставлять роспись в книге. Книга мертвых. Мертвец. Вот оно: Барнард — мертвец. Никакой не бесценный усопший, не безвременно ушедший. Труп, вот кто он. Проще некуда: Барнард — труп. Обойдемся без эвфемизмов: я очень рад, что ты сдох, подонок. Хочу полюбоваться тобой в гробу. Бедный Барнард. Я был с ним хорошо знаком, Горацио. На поминальный ужин прошу пожаловать в отель «Калифорния». Да, это вам не короткий отпуск. Смерть — само постоянство. Смерть. Кончено. Тушим свет. Занавес. Без выходов на «бис». Бедные безутешные близкие. Не скули, друг Калека. Моя мамаша произвела на свет после меня еще четверых: Ини, Мени, Мини и Джека. Джека? А Мо? Мо был нежеланным сыном. Лучше не пускать Калеку на кладбище. Ничего страшного. Беспокоиться незачем. Побыть здесь еще несколько минут и уйти. Поесть можно позже. Я не голоден. В желудке пусто, но это не голод. Просто опять вялость. Еле передвигаю ноги. Опять сам не свой. Смехота. Мне не повредит чашечка кофе. Или мороженое. Сам не знаю, чего мне хочется. Ну и черт с ним. Пойду, и все. И вовсе это не глупо. Поджигатели всегда приходят посмотреть на пожар. Им там нравится. А мне не нравится Барнард, и я не поджигатель. Пора двигаться. Пошли, приятель.