Книга Лики звезд - Виталий Вавикин

– А твоему хозяину нравилось, – Молли обнажает грудь. Сжимает пальцами большие соски. – Возьми их в рот, – она ждет. – Я сказала, возьми!

Купидон подчиняется. Обхватывает губами и начинает сосать. Молли улыбается.

– Теперь вставай, – она берет со стола открытую бутылку и толкает свободной рукой купидона в спину. – В спальню.

Он вяло сопротивляется, но не отказывает.

– Теперь снимай штаны и ложись на кровать.

– Не надо, – шепчет он.

– Снимай, педераст малолетний! – орет на него Молли.

Допивает оставшееся в бутылке вино и, пошатываясь, пытается раздеться.

– Вот так это должно быть, понимаешь? Вот так, – она забирается на кровать. – Давай! Поднимай свой чертов член! – орет на купидона. Ждет. Садится на него и не останавливается до тех пор, пока оргазм не начинает сотрясать его тело. – Теперь одевайся, – говорит Молли.

Он поднимается с кровати. Натягивает брюки.

– И не забудь рассказать о том, что случилось, своему хозяину! Пусть вспомнит, каким он был когда-то и от чего отказался!

– Проще умереть, – купидон вытирает со щек слезы. – Проще умереть.

Глава двадцать шестая

Гликен. Он приходит в один из множества однообразных дней, подменяя купидона. Стоит в дверях и смотрит на Молли, протягивая пакеты с едой.

– А где купидон? – спрашивает она.

– Купидон?

– Мальчик Кауфмана.

– Хочешь, чтобы я позвал его?

– Нет, – Молли берет пакеты. Идет на кухню. – Налить тебе выпить?

– Пожалуй, нет, – Гликен стоит за ее спиной, пытаясь начать разговор.

– Ты привез ее? – спрашивает, не оборачиваясь, Молли. Наливает в бокал вино, но не пьет. Стоит, вспоминая рисунки Кузы и недавний сон о беременности. – А Хак?

– Хак с ней, – Гликен вздрагивает.

– Все было так, как я сказала?

– Да.

– И тебе понравилось? – Молли не слышит ответа. Оборачивается. – Тебе понравилось?

– Да.

– Вот видишь, – Молли улыбается. Вспоминает, как это было с ней. – Хочешь еще? – Гликен кивает. – Придется подождать, – Молли не без удовольствия отмечает тень разочарования на его лице. – Устроишь мне сначала с ней встречу.

– Все еще считаешь, что это твое тело? – спрашивает Гликен, сдерживая вздох.

– А должна? – она вглядывается в его темные глаза. – Ты что-то заметил?

– Что я должен был заметить?

– Ну, не знаю, – Молли заставляет себя улыбаться. – Ты ведь теперь высший. Такой же, как я. – Она берет его за руку и ведет в мастерскую. – Что скажешь? – спрашивает Молли, показывая законченные работы.

– Рад, что с тобой все в порядке, – говорит Гликен.

Молли кивает. Понимание, что собственное тело где-то рядом, где-то в этом городе, вызывает волнение.

– Расскажи мне о ней.

– О Кэрролл?

– Да.

– Она милая.

– Милая?

– И умная.

– А Хак? – Молли улыбается, видя, как Гликен пожимает плечами. – Он ни о чем не догадывается?

– Нет, – голос Гликена предательски вздрагивает. – Почему ты спрашиваешь? – он пытливо начинает вглядываться ей в глаза.

«Не признаваться! – говорит себе Молли. – Ни в чем не признаваться!»

– Не хочу, чтобы он встал на пути искусства, – говорит она первое, что приходит в голову. – Знаешь, как это бывает с молодыми парами?! Таланты тонут в семейных обязательствах.

– Это правда?

– Конечно! – Молли притворно изображает отвращение. – Или же ты подумал, что я хочу завести себе любовника?!

– Нет, – Гликен смущенно опускает голову. – Конечно же, нет!

Кэрролл. Молли встречается с ней в художественной галерее. Смотрит на нее. Выжидает. Ищет причины, чтобы прикоснуться к ней.

– Посмотри, – она берет ее под руку и подводит к одной из своих картин. Вглядывается в ее глаза.

«Ты – это я, – хочет сказать Молли. – А я – это ты». Хрупкое тело кажется до боли родным. Голубые глаза. Соломенные волосы. Небольшая грудь. Мягкий голос. Молли слышит его. «Отдай мне это тело! – она сжимает руку Кэрролл. – Отдай мне мою жизнь!» Молли заставляет себя улыбнуться.

«Почему ничего не происходит? – думает она. – Что я должна сделать еще, чтобы все вернулось на свои места?»

– Не бойся, – Молли убирает с лица Кэрролл прядь соломенных волос. Своих волос. Со своего лица. Чувствует, как напрягается Кэрролл. Чувствует на своей спине пристальный взгляд Гликена. Но не может не прикасаться к этому родному лицу.

Говорить! Говорить хоть что-то! Но голова отказывается работать. Молли отчаянно хватается за мимолетные образы. Грейс! Она будет говорить о Грейс. Говорить потому, что о ней говорила бы Куза. Молли поворачивается к Гликену. Спрашивает Кэрролл, рассказывал ли он ей о Грейс.

– Нет.

– Тогда я сама расскажу тебе о ней, – Молли заглядывает в голубые глаза, которые когда-то принадлежали ей. – Ты ведь не против?

– Я? – Кэрролл пытается не смотреть на нее. Или не Кэрролл?

Внезапная догадка заставляет Молли вздрогнуть. Что если это Куза? Разве она не мечтала о ребенке? Разве не готова была заплатить любую цену за свою мечту?

– Наедине? – спрашивает Кэрролл?

– А тебя это смущает? – Молли надеется. Ищет ответы.

– Не знаю, – голос звучит как-то неестественно робко. – Наверное, нет.

– Значит, договорились, – Молли проводит большим пальцем по губам Кэрролл. По своим губам, которые должны принадлежать только ей. – Умная девочка. Умная и талантливая. Никогда не растрачивай эти качества. Никогда.

Глава двадцать седьмая

Полночь. Молли открывает дверь. На пороге стоит купидон. Голова опущена. Взгляд устремлен себе под ноги.

– Чего тебе? – спрашивает Молли. Мысли путаются от выпитого вина. Голова кружится.

Купидон молчит.

– Тебя послал Кауфман? Скажи ему, чтобы шел к черту!

– Нет.

– Что нет?

– Я сам пришел, – голос его охрип от волнения.

– Принес еду?

Молли смотрит на пустой бокал в своих руках. Пытается вспомнить, где оставила бутылку, но вместо этого вспоминает спальню и купидона.

– Понравилось трогать меня? – спрашивает она мальчика.

Он кивает. Бледные щеки заливает румянец. Молли икает.

– Понравилось трогать это тело? – она закрывает глаза.