Книга Моя любимая девочка - Марина Серова

Многие девчонки-официантки уже знали меня в лицо и всегда здоровались, приветливо улыбаясь. Нам даже удавалось перекинуться парочкой-другой фраз. Сейчас же мне болтать было некогда, я быстро сделала заказ и углубилась в размышления. За завтраком я проанализировала состоявшийся в санэпидемстанции разговор. Что ж, если все сказанное Коробейниковым правда, значит, либо Наташа придумала эти неприятности на работе, чтобы скрыть истинную причину своего плохого настроения, или же меня действительно дезинформировали. Но о неприятностях на работе у Наташи говорили и Настя, и Аркадий. Зачем бы они оба стали врать? Причем Настя упомянула, что Наташа, оговорившись о профессиональных проблемах, потом просила сестру никому об этом не рассказывать. Что это может означать? Что она скрывала что-то другое? Или все же действительно причиной ее нервного состояния была работа? Над этим еще предстояло подумать, а возможно, что и еще раз проверить.

С завтраком было покончено быстро, и я направилась к выходу. По пути в городское управление внутренних дел, где работал Мельников, я окончательно убедилась, что за мной следят. Следили топорно, особенно не скрываясь, – да и как можно было скрыться на желтой «шестерке»! Такой «распространенный» цвет! Еще бы горбатый «Запорожец» красного цвета выбрали или старую «эмку» – ой как сложно было бы обнаружить слежку. Итак, следит непрофессионал. Во всех смыслах этого слова, потому что пользуется той машиной, какая есть под рукой, и ведет себя неумело. Что ж, и об этом надо будет поговорить с Мельниковым.

* * *

Мундир подполковника Мельникова сиял новизной. Андрея Александровича можно было выпускать на сцену в День милиции. Образцовый мент, просто образцовый! Только животик чуть-чуть подтянуть, да и физиономию вытянуть – а то слишком уж она стала какая-то отъевшаяся.

Именно так подумала я, когда зашла к нему в его новый кабинет. Кстати, и кабинет был под стать хозяину – солидный, с книжным шкафом и кожаным диваном, не то что обшарпанная комнатушка с голыми щербатыми стенами, где я когда-то впервые его увидела. Тогда капитан Мельников относился ко мне настороженно и даже недружелюбно. Но, слава богу, те времена давно бесследно миновали, и мы с Мельниковым вот уже много лет являемся добрыми друзьями.

– Итак, Таня, вот кое-какие интересные материалы, – проговорил подполковник, указывая мне на стул и подвигая листки бумаги. – Товарищи из отдела борьбы с экономикой прислали. Это мы так ОБЭП между собой называем, – пояснил Мельников. – Так вот…

Я взяла первый листок бумаги. Это был отчет о смерти двух мужчин, наступившей в результате острого отравления алкоголем. Неких Виктора Семеновича Горбачева и Николая Геннадьевича Козырева. К делу были присовокуплены показания Шилова Александра Петровича, который свидетельствовал о том, что вместе с Козыревым и Горбачевым они выпили две водки, выданной им в качестве зарплаты директором магазина Мерзляевым, после чего Шилов обнаружил своих приятелей мертвыми, а сам угодил в больницу с признаками острого отравления. А показания свои он давал уже спустя три дня, когда его более-менее откачали.

– И что с того? – спросила я, прочитав материалы.

– Насчет мужиков-то? – уточнил Мельников. – Да ничего, в общем-то, особенного бы и не было. Только заметь, две бутылки на троих – не велика доза для закаленного организма. Потом пробу взяли, читай следующий листок…

Я взяла в руки следующий листок и прочитала, что при пробе остатков водки «Поволжская» обнаружено содержание какого-то химического вещества с длинным-предлинным названием в недопустимых количествах и соотношениях.

– А куплена была водка в магазине Мерзляева, – сказала я.

– Совершенно верно.

– Какое отношение ко всему этому имеет Белокопытова?

– Самое прямое. – Мельников прямо-таки сиял от того, что ему удалось заинтриговать меня.

Обычно происходило все с точностью до наоборот – я выдвигала абсурдные с точки зрения Мельникова версии и доказывала их правильность, а Андрей только дивился и чесал голову.

– Дело в том, – продолжал подполковник, – что акт о соответствии продуктов в магазине Мерзляева санитарным и прочим нормам подписывала Наталья Иннокентиевна Белокопытова. Вот там последняя бумажка лежит, это и есть тот самый акт…

Я пробежала глазами текст, из которого следовало, что магазин, принадлежащий некоему Мерзляеву В. Ю., проживающему по такому-то адресу, реализует продукты питания, полностью соответствующие всем нормам согласно законодательству РФ, и т. д. и т. п. Внизу стояла подпись Белокопытовой Н. И., инспектора областного санэпиднадзора. И дата – 8 февраля.

– А десятого февраля наступила смерть двоих мужчин, Козырева и Горбачева, а третий собутыльник, Шилов, едва-едва избежал свидания с ангелами, – прокомментировал Мельников.

– Понятно, – только и смогла сказать я.

– Что тебе понятно? – спросил Мельников.

– То, что Белокопытова подписала акт не глядя.

– Не совсем так, – поднял вверх палец Мельников. – Она подписала его глядя… На купюры, которые отсчитывал ей господин Мерзляев. Скорее всего… Сейчас мы это доказать не можем. Впрочем, ребята из ОБЭП его сейчас активно крутят на предмет Белокопытовой.

– То есть ты хочешь сказать, что…

– Правильно, Таня, – почти торжествующе перебил меня Мельников. – Мерзляев становится подозреваемым в убийстве. И твоего Короткова, возможно, придется отпустить.

– А оперативно вы сработали, – сказала я.

– Не так уж и оперативно, – решил пожурить свое ведомство Мельников. – Дело об отравлении завели две недели назад, провели работу… А Мерзляева взяли только сегодня. Потому что вчера Белокопытову убили. Просто сопоставили факты, и все…

– Ты активно намекаешь на то, что мне пора сворачивать расследование? – прямо спросила я.

– Ну почему же… Мерзляев же еще не признался. Можно отработать и другие версии. Может быть, они окажутся правильными, – произнес подполковник, но по его тону я поняла, что сам Андрей верит именно в эту, неожиданно обнаружившуюся версию с санэпидстанцией.

– Кстати, тут за мной следит желтая «шестерка», – невзначай заметила я. – Номерок вот я записала. Может быть, проверишь?

– Давай, – пожал плечами Мельников.

Я продиктовала ему номер, и Андрей через несколько минут, связавшись по телефону с ГИБДД, сказал мне имя владельца желтой «шестерки»: Скамейкин Николай Васильевич.

– Скамейкин, Скамейкин, – наморщилась я и улыбнулась. – Ну вот, еще один кадр в качестве подозреваемого.

– Кто это? – нахмурился Мельников.

– Некий уголовник Валера Скамейкин.

– Тут же Николай владелец.

– Скорее всего, Валера – это Валерий Николаевич, он просто ездит на отцовской машине. А освободился недавно, по амнистии. А осужден был за вымогательство на пять лет, – высказала смелые предположения я.