Книга Моя любимая девочка - Марина Серова

– А насчет каких-то ее дел вне работы вы не в курсе?

– Как же я могу быть в курсе ее личных дел? Это меня совершенно не касается, об этом вы лучше с ее мужем поговорите.

– А с кем она общалась по работе? – не отставала я. – Ведь у нее наверняка должны были здесь быть приятельницы, по крайней мере, хотя бы одна.

– Ну, приятельниц у нее как раз не было. Больше других она, правда, общалась с Ксенией Лисьевой. Если хотите, я могу позвать ее.

– А к ней нельзя пройти? – поинтересовалась я.

– Она работает в лаборатории, туда посторонним вход воспрещен.

– Тогда зовите сюда, – согласилась я.

Коробейников вызвал по телефону Лисьеву, и вскоре в его кабинет робко вошла молодая женщина, одетая в белый халат и чепчик, полностью скрывающий ее волосы. Лицо у нее было остроносым, с мелкими чертами.

– Вы меня звали, Игорь Николаевич? – обратилась она к шефу.

– Да, Ксения, вот с тобой поговорить хотят насчет Наташи. Я сказал, что вы общались. Вы спрашивайте сами, что вас интересует, – обратился Коробейников ко мне.

– Ксения, – вступила я, – в связи с тем, что Наташу убили, я бы хотела узнать, не делилась ли она с вами какими-то своими проблемами?

– А почему она должна была делиться именно со мной? Мы не были близкими подругами, – глядя в окно, проговорила Ксения.

– Потому что, скорее всего, эти проблемы связаны с вашей работой.

– Да нет, – пожала плечами Ксения. – У нее на работе все в порядке было. Правда, Игорь Николаевич?

– Как я уже сказал… – он вопросительно посмотрел на меня.

– Татьяна Александровна, – подсказала я.

– …Татьяне Александровне, насколько мне известно, никаких неприятностей у Наташи не было. Но Татьяна Александровна хотела уточнить у тебя. Может быть, ты лучше меня осведомлена?

– Нет-нет, – замотала головой Ксения. – Мне тоже ничего об этом не известно. Скорее всего, вы ошибаетесь. Наташа работает здесь давно, и никогда у нее не было особых проблем.

– Ну, вообще-то некоторые проблемы в нашей работе существуют всегда, – вмешался Коробейников. – Ведь нашим сотрудникам приходится порой заниматься разоблачением не совсем благовидных дел… Понятно, что некоторые нечистоплотные фирмы всегда стараются скрыть свои грехи, предлагают взятки. Но надо отдать должное Наталье Иннокентиевне, она всегда докладывала о подобных случаях руководству и не шла на сговор. У меня зафиксировано несколько таких случаев, могу показать.

– Да, если несложно, – попросила я.

Коробейников полез в сейф, порылся в нем и достал папку с документами. Я просмотрела ее. Это были отчеты о проверках Натальи Белокопытовой. Большую часть из них составляли отчеты о том, что на проверенном ею предприятии все соответствует санитарно-гигиеническим нормам, но встречались и акты, в которых Белокопытова подробно описывала существующие нарушения и указывала размер штрафа, наложенного на фирмы. Здесь же наличествовали и квитанции, свидетельствовавшие об уплате этих штрафов.

Я записала названия «нечистоплотных» фирм и вернула папку.

– Как вы видите, она действовала строго по закону, – еще раз подчеркнул Коробейников.

– Ну что ж, благодарю вас обоих за помощь. Только вот еще какой вопрос. Не было ли угроз в ваш или ее адрес со стороны оштрафованных фирм?

– Да нет, ничего серьезного. Конечно, многие были недовольны, но чтобы угрожать, да потом еще убивать ее, если вы на это намекаете… Нет-нет, ничего такого. Да и какой смысл идти на убийство, если штраф все равно уже заплачен? Они все-таки обычные мошенники, а не убийцы.

– Понятно, спасибо, – кивнула я.

В этот момент зазвонил телефон на столе у Коробейникова. Он поднял трубку и после нескольких «да, да, да, понял», отключил связь и поднялся.

– Вы извините, мне срочно нужно ехать в министерство, – сказал он мне. – Ксения, ты тоже можешь возвращаться к работе.

Я попрощалась с Коробейниковым и вышла из здания санэпидстанции. Сев в машину, я собралась поехать домой позавтракать, поскольку не успела этого сделать дома – слишком рано пришлось уехать, и я выпила только чашку кофе, так как не люблю наедаться с утра.

Но тут я почувствовала, что мне словно что-то мешает. Это был некий психологический дискомфорт. Внимательно осмотревшись, я поняла, в чем дело. Выходя из здания санэпидемстанции, я видела припаркованную у крыльца желтую «шестерку». Теперь эта «шестерка» маячила у меня за спиной.

Чтобы удостовериться в своих предположениях, я свернула на узкую улочку, по которой мало кто ездил. К глубокой своей досаде, я вынуждена была констатировать, что «шестерка» последовала за мной. Сомнений у меня не оставалось – за мной следили.

«Хотя, может быть, это не так уж и плохо, – размышляла я, продолжая спокойно вести машину. – Нужно постараться выяснить, кто эти люди и что им надо. Это может быть ниточкой, которая приведет к разгадке».

Тут зазвонил мой телефон, и я услышала голос подполковника Мельникова.

– Татьяна Александровна, привет, – полуофициально-полушутливо проговорил он.

– Привет, Андрей Александрович, – в тон ему ответила я.

– Ты же сейчас занимаешься делом Белокопытовой, поэтому я и позвонил тебе…

– Ну-ну, и что? – поторопила его я.

– А то, что у меня для тебя есть кое-какая интересная информация. И тебе стоило бы приехать в управление, если ты хочешь с ней ознакомиться.

– А что, если ты ко мне? Просто я как раз домой собиралась, да и…

Но я не стала пока что говорить Мельникову о предполагаемой слежке и о том, что мне до поры до времени не хотелось бы светиться возле управления. Неизвестно же, кто это за мной следит!

– Танюша, я бы с удовольствием, – как-то засуетился Мельников, – но… Дела. Тут с минуты на минуту могут вызвать к начальству. Словом…

– Понятно, – проговорила я, а про себя подумала: «Кажется, Мельников окончательно стал кабинетным ментом. Понятное дело – подполковник! Хорошо хоть, что не загордился и не ведет себя надменно». И вспомнила, как Мельников, когда получил майора, одно время вздумал со мной обращаться снисходительно и важно. Потом, правда, когда я в очередной раз раскрыла дело, по которому он удачно отчитался перед начальством, майор вынужден был сменить тактику.

– Так что… – вздохнул Мельников в трубку, – милости прошу к нашему шалашу.

Мною тут же было принято решение домой не заходить, поскольку у меня ничего готового не было, а возиться с обедом было совершенно некогда – Мельников ждал. За углом нашего дома находилось весьма приличное кафе, в которое я периодически заглядывала, это было очень удобно, особенно когда возвращаешься домой поздно и уставшая. Да и не люблю я, знаете ли, утруждать себя кулинарными изысками. Не бог весть какая я кулинарка, честно признаться.