Книга Живем только раз - Марина Серова

Девушка улыбнулась и ответила мне тем же самым словом:

— Угу.

— Вот и славненько. Давай с тобой постигнем эту несложную науку и начнем, конечно, с телефона. Это я сделаю сама. Аппарат параллельный, верно?

— Да.

— Отлично. С этой минуты, когда он будет разговаривать, ты старайся трубку не класть. Просто нажми на рычажок, и все, будто положила. Вот эту штучку в укромном месте закрепишь скотчем. Например, в его кабинете, когда он выйдет на минутку. А вот так будешь записывать все разговоры. И телефонные, и с глазу на глаз в кабинете, когда у него посетитель например. Это высокочувствительная аппаратура. Нажмешь просто клавишу, когда он будет говорить по телефону или когда станет изгаляться над тобой. Один раз я его проучу, в другой неповадно будет. Правда, Юля?

— Наверное, — она пожала плечами.

Не слишком-то, похоже, активная у меня будет помощница. Но, как говорится, бог не выдаст — свинья не съест.

— Когда хозяин будет, не знаешь?

— Наверное, после обеда. Антон Витальевич обычно планерку проводит и уезжает по делам.

— Понятненько. И появляется, как водится, к вечеру. Да?

— В общем, да.

* * *

Поручив Юле столь ответственное дело, я отправилась на свалку, где, рассчитывая на потрясающее везение, надеялась раскопать кресло-убийцу. Ведь косточки мне только хорошее предсказывали.

О тарасовской свалке, дорогой читатель, я вам рассказывала ранее. Повторяться не хочется. Скажу только, что свалка — это образ жизни. С некоторыми ее обитателями я была знакома. Но никогда нельзя быть уверенным в том, что тебя тут встретят с распростертыми объятиями. Потому что свалка — это остров сокровищ или поле чудес, как вам будет угодно. И здесь свои нравы и обычаи.

Поэтому, оставив свою «девятку» на почтительном расстоянии, так чтобы дым от тлеющих отбросов до нее не добрался, я отправилась для начала искать знакомых. Однажды эти люди мне уже помогли в поисках моего друга Венчика.

Один из таких знакомых — лысый, бородатый и беззубый — обычно бродил по свалке с мешком через плечо и, изредка нагибаясь, извлекал из куч мусора какие-то предметы и складывал их в мешок. Я нашла его довольно просто по той причине, что территориальная целостность здесь охраняется, а преступившие чужие границы сурово наказываются.

— Привет, — обратилась я к нему.

— Здорово, коли не шутишь. Чего ищешь в моих просторах, красавица? — спросил он, роясь в кучке железяк.

— А ты меня, видать, не признал?

Он разогнулся, прищурившись, посмотрел на меня.

— Вроде знаю, а вроде и нет. Лицо будто бы знакомое, а припомнить чегой-то не могу.

— А вы мне Венчика в прошлый раз помогли найти.

— А-а. Ну-ну-ну. Как же, припоминаю. Опять, что ли, его ищешь?

— Вообще-то нет. Конечно, не помешало бы узнать, где он сейчас обретается. Все там же, что ли, на заводе?

— Там. Только их гоняют без конца. Но выжить пока не сумели.

— Понятно. А сейчас я ищу одну вещь.

Он с любопытством уставился на меня.

— Кресло кожаное, крутящееся. Не видел?

Обитатель свалки поджал губы и отрицательно покачал головой.

— Собирай совет старейшин. Найдете — плачу пять долларов. Идет? — предложила я.

Он снова пожал плечами:

— Это смотря какое кресло. А то, может, и не отдадут за пять.

— Ты действуй, а потом разберемся, — нетерпеливо сказала я.

Он побрел в поисках «коллег», а я, осмотревшись вокруг, подобрала деревянный ящик, протерла его носовым платком и, усевшись, стала ждать его возвращения.

Вернулся он минут через двадцать в сопровождении «коллег».

— Леха вот говорит, — он ткнул указательным пальцем в плечо седого занюханного мужичонку в лоснившейся от грязи одежде, — что у Ботика вроде такое, как ты говоришь.

— Ботик это фамилия, что ли, такая? — полюбопытствовала я.

— Да нет. Фамилия его Ботов, прямо в масть. Он такой маленький, черненький. Но он, дамочка, хорохористый. Может, и не отдаст.

— Разберемся. Где его лежбище? Пошли к нему.

Лежбище Ботика было на окраине свалки. Мы тащились туда чуть ли не полчаса. Я прокляла все на свете. К тому же мои каблуки чудом уцелели при этой гонке по пересеченной местности. Это если мягко выражаться. А эта самая местность на разных участках вела себя по-разному: где пылила, где хлюпала, где тлела. Одним словом, путешествовать по кучам мусора — малоприятное занятие. Но что делать?

Наконец-то передо мной предстали хоромы Ботика. Это был импровизированный «шалаш» из составленных в виде конуса двух треснувших бетонных плит. Задняя стенка сооружения состояла из покоробившихся от времени и влаги фанерных огрызков.

Со стороны входа с «крыши» свисало невообразимое тряпье, спускавшееся приблизительно до уровня плеча.

Шалашик — как обычно располагают собачью конуру — смотрел входом на юг. Одним словом, домик кума Тыквы. Хозяин отсутствовал. Вдоль одной плиты лежала куча лохмотьев — ложе хозяина. На задней стене на гвоздике висел измочаленный березовый веник, и под ним стояло кресло. Я шагнула к нему… и разочаровалась. Похоже, конечно, по описанию. Особенно если бы то самое кресло попытались поделить между собой два бультерьера. Но и это не главное. Сохранившийся в некоторых местах ободок был синим.

Обидно, конечно. Но ребят я все-таки материально поощрила. Правда, скромненько. И условилась с ними, что, если вдруг такое кресло появится, они мне сообщат. Координаты я им оставила.

Чертыхаясь, я вновь преодолела все препятствия и пробралась к своей «девятке». Нажав на газ, я взяла курс опять на Антоновку. Поставив машину в укромном переулке, принялась прослушивать дом вдовы.

Меня возмущала ее бездеятельность. Солнце палило. В машине я чувствовала себя, как в раскаленной консервной банке.

Одним словом, я изо всех сил дерзала, как советовали мне косточки. Но заветная цель пока даже на горизонте не появилась. Видимо, косточки просто пошутили.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день.

Но я проявила завидное упорство и, умирая от голода, проторчала у дома вдовы до четырех.

Правда, на минутку выскочила из своей «душегубки» и слетала в местный магазинчик, приобрела батон и бутылку сока. И все-таки мое терпение было вознаграждено — кое-что узнать мне удалось.

Ирина вновь звонила таинственному Антону, настаивая на свидании. И вновь получила отказ. Полный отлуп, так сказать.

Я подумала, что молодой человек на фотографии — последняя пассия Ирины, — вероятнее всего, и есть тот самый Антон, которого она безуспешно зазывает на свидание.