Книга Иностранные связи - Элисон Лури

Эдвин обожает сочинять истории о своих друзьях и знакомых. Быть в гуще событий, приключений, действительных и мнимых, ему нравится не меньше, чем стоять у Винни над душой, когда та стряпает. Приходя к ней на ужин, он вечно путается под ногами на кухне — то помешает кушанье, то добавит щепотку пряностей. «С твоей фантазией тебе бы романы писать, честное слово», — сказала ему однажды Винни. «Нет уж, — ответил он. — Так, как сейчас, намного интересней».

Даже если Эдвин прав и все зашло так далеко, — это всего лишь легкое увлечение. У Розмари случаются грешки, а потом она, смеясь, оправдывается: «Не знаю, что на меня нашло» или «Это все шампанское виновато». С Фредом у нее наверняка подобный случай, весьма невинный. Едва ли Розмари влюбилась в него всерьез, и не потому, что она старше, а потому, что ее душевный мир намного ярче и сложнее. Если уж Фред наводит скуку даже на свою коллегу Винни, то о чем с ним говорить Розмари Рэдли? С другой стороны, Розмари не надо интересовать — ею надо интересоваться. Наверное, ей нужны поклонники, а не соперники-таланты.

— Это все ты виновата, — замечает Эдвин, оторвавшись от меню, которое до этого любовно созерцал. — Если бы не твоя вечеринка…

— Я не собиралась сводить Розмари с Фредом. — Винни смеется: ведь Эдвин, ясное дело, дразнит ее. — У меня и в мыслях не было…

— Ты сама себя обманываешь.

— И не помышляла. Мне хотелось познакомить Фреда с кем-то из молодежи, вот я и пригласила старшую дочь Марианны. Откуда мне было знать, что она окажется панком? Месяц назад видела ее дома у матери — вполне приличная девушка.

— Могла бы и со мной посоветоваться, — отвечает Эдвин, в нарушение своей диеты от души намазывая маслом одну из пшеничных булочек, которыми славится ресторан «У Томпсона».

Винни молчит. Эдвину дай волю — он бы перед каждым приемом диктовал ей список гостей. Круг знакомых у него шире, чем у Винни, и гораздо более блестящий; и хотя Винни рада, когда Эдвин приводит к ней в дом кого-то из своих знаменитых друзей — как в свое время привел Розмари, — это не должно заходить слишком далеко. Винни давно заметила, что одна-две знаменитости на вечеринке — это хорошо, а если их слишком много, то от них никакой пользы — только и знают, что болтают друг с другом.

— И вообще, если дочка Марианны — настоящий панк, — спрашивает Винни, — зачем ей понадобилось приходить ко мне на вечеринку, да еще с этим ужасным прыщавым юнцом, с ног до головы в черной коже и молниях?

— Чтобы насолить мамаше — для чего же еще?

— Боже мой! Ну и как, удалось?

— Еще бы. Хотя ее мать никогда вслух не скажет — noblesse oblige.[2]

— Конечно, — со вздохом соглашается Винни. — Приглашать гостей стало небезопасно, правда? Не знаешь, что из этого выйдет, каких бедствий ожидать.

— Хозяйка дома — вершительница судеб. — Эдвин хихикает, а вслед за ним смеется и успокоенная Винни.

— Я не виновата, что Фред пришел ко мне в гости, — говорит Винни чуть позже, возвращаясь к старой теме. — Все из-за тебя, ей-богу. Это ведь ты заявил, что у меня ни одного знакомого американца, — кривит душой Винни.

— Ничего я такого не говорил. — Эдвин лжет: оба прекрасно помнят его недавнее замечание, которое и польстило Винни, и пристыдило ее.

— Так или иначе, не пойму, чем ты недоволен. По-моему, Фред из всех увлечений Розмари самое безобидное. В сравнении с лордом Джорджем или с Ронни, согласись…

— Соглашусь. Против самого Фреда я ничего не имею… Спасибо, на вид заманчиво. — Эдвин с вожделением смотрит на запеченную камбалу с виноградом, потом с видом знатока смакует кусочек. — М-м… превосходно… К тому же, что ни говори, он красавчик.

— На мой взгляд, даже слишком красив. — Винни принимается за свою отбивную, хотя и не с таким аппетитом, как Эдвин.

— Ну, допустим, для Розмари это не препятствие.

— Да уж, — смеется Винни. — Он как никто другой подходит для мимолетной интрижки.

— Пожалуй. — Вопреки запрету врача Эдвин с жадностью набрасывается на картофель со сливками. — Однако Розмари не ищет мимолетных интрижек. Она ищет вечной любви, как и большинство из нас.

У Эдвина, как и у Розмари Рэдли, было немало несчастных любовей, хотя и не столь частых и, разумеется, не столь широко известных. Его пассии — в основном неуравновешенные юнцы, выходцы из Южной Европы или с Ближнего Востока, без приличной работы (официанты, продавцы в бакалейных магазинах, подручные в химчистках), зато с непомерным честолюбием, все в мечтах о золотом дожде, о лаврах на сцене или в живописи. Время от времени кто-то из них поспешно съезжает с квартиры Эдвина, прихватив с собой его магнитофон, пальто с меховым воротником, запасы вина и прочие мелочи на память. Или, напротив, у кого-то из них случается нервный срыв, а выставить его из квартиры невозможно.

Винни хочет возразить, что уж она-то не ищет вечной любви, но сдерживается — Эдвин и без того это знает.

— Возможно, беспокоиться надо не о Розмари, а о Фреде, — продолжает Эдвин. — Эрин, друг Розмари, говорит, что та беднягу Фреда съест живьем.

— Вряд ли! — После двадцати лет работы в Коринфе Винни чувствует себя частью кафедры английского языка и литературы, и ей неприятна сама мысль, что одного из сотрудников кафедры (пусть даже самого молодого) может съесть живьем какая-то английская актриса. — На мой взгляд, не так-то его легко переварить.

— Может быть, ты и права… М-м… Пробовала кабачки?

— Да, очень вкусно.

— Похоже, с эстрагоном. И чуть-чуть укропа? — Эдвин хмурится — многозначительно, как настоящий гурман.

— Не знаю. — Еда в жизни Винни значит не так уж много.

— Нет, это не укроп. Спрошу у официанта. — Эдвин вздыхает. — Ну и как по-твоему, есть ли у них будущее?

— Не знаю. — Винни в задумчивости кладет вилку на стол. — В любом случае это у них ненадолго. Фред в июне возвращается в Америку.

— Вот как? Кто сказал?

— Фред — кто же еще?

— Когда?

— Что? Не помню — кажется, в декабре, перед отъездом.

— Вот-вот. — Эдвин широко улыбается и становится еще больше похож на Чеширского Кота — Винни и раньше замечала это сходство.

— Да какая разница? Фреду в середине июня нужно вернуться в Коринф. Он ведет два летних курса.

— Если не передумает.

— Быть того не может, — уверяет Винни. — Он бы подвел всю кафедру. Начальство такого не одобряет.

— Неужели? — Эдвин поднимает брови, как будто сомневается даже в том, что на белом свете есть кафедра английского языка и литературы университета Коринф. Да что там — в существовании самого округа Хопкинс, штат Нью-Йорк. (Любимая шутка Эдвина: «Повтори, пожалуйста, еще раз замечательное название места, где ты живешь. Округ Симпкинс, да?»)