Книга Беседка. Путешествие перекошенного дуалиста - Миша Забоков

И чтобы уж окончательно урезонить бездуховных прагматиков от экономики, а заодно вернуть этому важному вопросу его законное философское звучание и одновременно развеять миф о доминирующей роли количественной составляющей в философской системе эстетических ценностей питейного искусства, я позволю себе рассказать короткий эпизод из моей прежней жизни. Но сначала, чтобы вы меня правильно поняли, должен сделать маленькую оговорку. Я не отрицаю значения количественных показателей в единой совокупности философских категорий, а лишь утверждаю, что количественная доминанта проявляет себя на уровне малых чисел, ну, скажем, 2–3 бутылок. Последующий рост числа бутылок в сторону бесконечно больших величин, перевалив в какой-то момент за некую отметку, ясно указывающую на то, что по-настоящему пить ты так еще и не начинал и вообще непонятно, чем ты до сих пор занимался, сопровождается уже нарушением гармонии качества и количества и приводит к деформации меры как цементирующего раствора этих двух философских категорий, первостепенных для каждого хоть сколько-нибудь интересующегося законами развития природы, общества и мышления пивца.

Так вот, в бытность мою предпринимателем, когда малый бизнес уже вовсю душили непомерными налогами и бюрократическим диктатом, мы выполнили кое-какую работу для одного известного фармацевтического предприятия. Принимая от нас счет к оплате, они не проявили к нему ни малейшего интереса, ясно давая понять, что будничная сторона жизни их совершенно не волнует, и уж точно в ближайшее время платить они не собираются. В первые три месяца они действительно с жуликоватым безразличием игнорировали финансовую сторону работы, ограничиваясь лишь выражением постоянной озабоченности по части химической чистоты нашего препарата и задавая нам всевозможные вопросы из области органической химии и смежных химических дисциплин. Когда наконец их любознательность к химическим наукам себя исчерпала и вопросов у них больше не осталось, они вызвали меня на переговоры. Должен заметить, что в обороте этого предприятия доля самого лекарственного производства составляла лишь видимую часть ледниковой глыбы; невидимая и подавляющая часть айсберга приходилась на алкогольную продукцию, признаваемую и почитаемую всеми истинными ценителями крепких и дешевых напитков. Короче, их предложение сводилось к тому, что всю сумму своего немалого долга они готовы выплатить нам натуральным продуктом по привычной для них бартерной схеме. В самый разгар наших интенсивных переговоров, под предлогом внезапно охватившей меня страсти к курению, я взял тайм-аут. Устроившись на подоконнике в тихом коридорном закутке с карандашом, блокнотом и калькулятором в руках, зажав в зубах так и не прикуренную сигарету, я лихорадочно приступил к счету. «Так-так, — говорил я себе, — только спокойно, постарайся трезво взглянуть на перспективы завтрашнего дня и ничего не упустить». А упустить было чего: 20 % НДС, 35 % от прибыли, 2 % от выручки в Дорожный фонд, 29 % в ПФР, 5,4 % в ФСС, 3,6 % в Медстрах, 2 % в Фонд занятости, 1 % — сбор на нужды образовательных учреждений, 1,5 % — налог на содержание жилфонда, 2 % — налог на имущество, ну и, само собой, подоходный налог. Каким же был позитивный итог бухгалтерского баланса, спросите вы? А итог был таким: если начать пить прямо с завтрашнего утра — а чего откладывать в долгий ящик? — хотя бы по 3 бутылки каждый божий день, не давая при этом себе послаблений ни в дни временной потери трудоспособности по болезни, ни в период лечения от алкогольной зависимости, то и тогда существенное истощение нашего водочного запаса обнаружится никак не раньше чем по прошествии 9 лет, или уже в третьем тысячелетии. Сам по себе зафиксированный результат наскоро проведенных математических изысканий меня особенно не пугал, разве что настораживал с точки зрения того, насколько всё же безграничны возможности человеческого организма. Беспокоило, однако, другое. Количество настолько зашкаливало за качество, что превращалось в фикцию, неосязаемую абстракцию, метафизический мыльный пузырь, создавая уродливый дисбаланс в столь важном для каждого пьющего марксиста гармоническом сочетании указанных философских категорий. Иными словами, роль количественной составляющей сводилась практически к нулю. На моих глазах рушился фундамент диалектического обществознания. Но еще больше меня поразила даже не слабость марксистской философии в теоретическом плане, а ее полная несостоятельность на практике. Ведь что получается: через год-полтора градус полностью выветрится — это же вам не виноградное вино, которое хранят десятилетиями, отчего оно становится только лучше, — и большую часть бутылок придется пустить коту под хвост. Не в силах дольше сдерживать в себе бурю эмоций я вернулся за стол переговоров и без обиняков высказал свои опасения прямо в глаза оппонентам. Как ни странно, они с пониманием отнеслись к приведенным доводам, даже не стали настаивать на том, чтобы мы довели потребление суточной дозы хотя бы до 5 бутылок, а с сочувствием предложили организовать реализацию всей партии напитка оптом. Но при этом заломили такие комиссионные, что мне сразу же стало ясно: пить много — вредно! Поэтому давайте сосредоточимся сейчас на качественной стороне этого всенародного занятия. Именно с качественной стороны — признаков помятости на лице — я открывал для себя Фуншал.

Так вот, как бы хорошо ни пилось в деревне, всё равно, хоть некоторые следы помятости на лице, но останутся. И всем односельчанам станет ясно, с какой пользой для себя ты провел вчерашний вечер. Впрочем, прошу прощения, если я кого-то облыжно оскорбил своей снисходительностью, поэтому сразу же поправлюсь — и вчерашний день тоже, и уж совсем для сильных личностей — полностью вчерашние сутки. На море эти неблагоприятные последствия в целом доброй традиции — с пользой для себя провести свободное время — совершенно отсутствуют. Пей хоть целый день, — всё равно назавтра выглядишь так, словно предстоящая дегустация мадеры будет первой в твоей жизни пробой вина. Как будто и не было никогда до этого детства, отрочества и юности, исключительно предназначенных для искушения запретными плодами. Про вина я уж и не говорю. То есть были, конечно, но провел ты эти славные годы в углубленном самопознании, за неотрывным чтением одноименных произведений графа Л. Н. Толстого. Не знаю, в чем тут дело. Может, графа Л. Н. Толстого перечитать? Вероятно, сказывается весь комплекс причин: море, движение, простор, беззаботность, полноценное пятиразовое питание… Ну и конечно, о чем следует сказать особо, так это об утреннем купании в открытом бассейне с морской забортовой водой, возле которого уже с 7 часов утра (!) вовсю функционирует питейный пункт скорой помощи, именуемый баром «Лидо», где милые барышни с сочувствующим видом предлагают разной крепости освежающие утренние напитки. Если бы такая же помощь мне понадобилась в деревне, то до ближайшего магазина пришлось бы добираться на лодке к противоположному берегу Кесьмы, и то не будучи уверенным в том, что магазин открыт, поскольку работает он только три дня в неделю, каждый раз меняя расписание рабочих и нерабочих дней, но даже если мне и повезет, и магазин всё-таки будет работать, то распахнет он предо мной свои двери никак не раньше 11 часов. Сами понимаете, для некоторых это может оказаться слишком поздно.

Итак, без каких-либо признаков помятости на лице мы сидели за завтраком в полной готовности к высадке на берег. Учитывая, что у нас уже состоялось лиссабонское халявное знакомство с фуншальской достопримечательностью, мы с Мирычем решили вместо поездки на дегустацию побродить по городу и искупаться в море. Будущие дегустаторы восприняли наше сообщение с сожалением. Почему-то больше всех огорчилась Инга. Однако мы ее быстро успокоили, наполнив радостным предвкушением запланированного на сегодня культурно-массового мероприятия: ночной трапезы на открытой палубе с глинтвейном и шашлыками в сопровождении оркестра.