Книга Все к лучшему - Ронда Грей

— Значит, ты советуешь не доводить дело до суда?

Они сидели в уютном ресторане клуба, наслаждаясь прекрасной кухней, и Эрвин с большим вниманием выслушивал мнение опытного адвоката по делу о границах его владений.

— Ах, мне бы хоть четверть его ума и таланта! — восхищению Хэтти не было предела. Наклонившись к гостье, она без устали нахваливала достоинства Стронга, бросая на него томные взгляды. — Давно вы с ним работаете?

Вопрос застал Айрис врасплох. Она тряхнула головой, оторвавшись от еды, и уклончиво ответила:

— Не очень…

Но это только разожгло любопытство собеседницы, она понизила голос:

— Эрвин говорит, что вы делаете для босса какую-то работу и ради этого поселились у него в коттедже. Что-то важное?

— Да, это правда. — Айрис невольно посмотрела на Стронга, увидела его ответный пристальный взгляд и ощутила томительное посасывание под ложечкой. Он понимающе улыбнулся, Айрис смутилась и снова повернулась к Хэтти: — Он пишет книгу о реформах в законодательстве. Ну, а поскольку моя работа связана с юриспруденцией… — Она сделала неопределенный жест рукой.

— Великолепное сочетание! — многозначительно воскликнула женщина. — Но как можно сосредоточиться на работе, когда такой красавец заглядывает к вам через… — Брюнетка выжидательно замолчала, надеясь, что Айрис сообщит, как часто Стронг посещает коттедж. Но поскольку гостья промолчала, Хэтти продолжила тираду: — Милая, не обижайтесь, но я не могу понять главного: как он сам может сосредоточиться на своей работе? Ведь в вас столько же прелести, сколько в Стронге… как бы это определить поточнее… мужской неотразимости и обаяния! Не знаю, насколько ревнива его супруга, но если бы речь шла обо мне, я ни за что не позволила бы Эрвину взять в контору секретаршу с такой внешностью, как у вас.

Если бы только Хэтти все знала! — смущенно улыбнулась Айрис.

— Думаю, что Стронг — крепкий орешек и уж никак не дамский угодник, — высказала она предположение, для которого имела все основания. Разве этот человек не заставил ее переселиться к нему с помощью шантажа и чуть ли не насилия? Стал бы он возиться с ней, имея любовниц!

— Но именно это и делает его привлекательным для любой женщины. — М-да… Даже будучи невестой другого, Хэтти умудрилась подпасть под чары сексуального мужчины… — Надо полагать, его жена — очень красивая и уверенная в себе дама, если позволяет ему оставаться наедине с другой красавицей… — Хэтти протяжно вздохнула, и вдруг… ее голос донесся до Айрис откуда-то издалека: — Что с вами? — Лоб женщины под взбитыми черными кудрями прорезала тревожная морщина. — Дорогая, что такое? Вы не переносите сигарного дыма?

— Нет, нет, все нормально, — быстро ответила Айрис, не желая привлекать к себе внимания.

Но ничего нормального не было. Густой дым «Гаваны», которую курил Эрвин, в сочетании с усилиями для поддержания светского разговора с любопытной собеседницей подействовал на Айрис сильнее, чем она могла ожидать. Такого приступа тошноты ей не доводилось испытывать в худший из дней беременности. Она была рада, что Хэтти поверила ей на слово и отвернулась к гостю, продолжая болтать о великих адвокатах прошлого.

Боже праведный, дай мне силы выдержать это, молилась она. Но пурпурно-золотые стены ресторана вдруг поплыли перед глазами. Айрис прищурилась и посмотрела на пол, затянутый красным ковровым покрытием. Он сливался с падавшими красными стенами. Кроваво-красное пятно плыло и покачивалось, голова кружилась, красные морские волны готовы были сомкнуться над головой, но неожиданно рядом оказался Стронг. Айрис почувствовала на плече его сильную руку и услышала спокойный низкий голос:

— Едем домой. Можешь подняться?

Она молчала, потеряв способность соображать, но испытывала к Дэвиду огромную благодарность. Он все заметил и понял, как ей плохо. Каким-то непостижимым образом ей удалось встать, опираясь на его руку; она смутно слышала, как Дэвид обратился к хозяевам:

— Простите, нам надо ехать домой. Спасибо за обед. Я позвоню тебе, Эрвин.

Этим он и ограничился. Айрис позавидовала его холодной решимости, позволившей обойтись без долгих объяснений. Наверно, видел, как ей плохо. К счастью, при выходе из клуба она заметила туалет и, пошатываясь, направилась туда.

Когда через некоторое время Айрис вышла, бледная и обессилевшая, Дэвид, выпятив губы, заметил:

— Еще минута, и я пошел бы за тобой. Поехали. Тебе надо в постель.

Слова эти звучали сладкой музыкой; тяжело опираясь на мужскую руку, Айрис дотащилась до «паккарда» и ужасно обрадовалась, когда они выехали на шоссе.

— Прости меня, Дэвид, — простонала она, чувствуя себя совершенно разбитой. О боже, за что ей такое унижение? — Эрвин и Хэтти… Что они подумали?

— Никто ничего не подумал, — с ноткой раздражения в голосе успокоил он. — И вообще, какое это имеет значение?

Конечно, для тебя никакого, думала она. Ей хотелось бы хоть раз в жизни испытать чувство истинно мужского превосходства над другими… Мощные фары «паккарда» разрезали ночную тьму, накрывшую массачусетские равнины и холмы. В их свете мелькали рекламные щиты и редкие домики.

Айрис закрыла глаза. Тошнота уже не мучила, но ей на смену пришла страшная усталость.

— Не стоит использовать подголовник вместо подушки, — услышала она заботливый голос Дэвида. — Если хочешь поспать, лучше положи голову мне на плечо.

Делать этого не следовало, но глаза слипались, и Айрис последовала разумному совету, остро ощутив, как сладко отозвалось внутри прикосновение щеки к теплому плечу Дэвида.

— Так-то лучше, — пробормотал он, и после этого измученная женщина уже ничего не слышала, проспав до самого дома. — Ну же, бедняга, просыпайся, — расслышала она голос Дэвида и настойчивое звяканье ключей. Он разбудил ее, легонько похлопав по щеке. — Мы уже дома.

Женщина застонала, в полудреме ощутила прикосновение мужских пальцев, слабо пахнущих одеколоном, и, еще не вполне понимая, что происходит, прижалась губами к сильной теплой ладони.

— Милая, будь умницей, вылезай.

Айрис пошевелилась и снова замерла — так не хотелось возвращаться в грубую действительность жизни, где ее презирали или снисходительно терпели. Хотелось остаться в машине, где так тихо, так спокойно…

— Дэвид… — Сжавшись в его объятиях, Айрис не понимала, что его губы совсем рядом и что имя, произнесенное в полусне, пришло из подсознания, в котором не существовало никаких запретов. Это была мольба, рвавшаяся из глубины души.

Она почувствовала, как Дэвид набрал в легкие воздух и задержал дыхание, а потом ощутила на своих губах легкое дуновение. Сейчас он ее поцелует! Эта мысль разом заставила Айрис встрепенуться. И тем сильнее было разочарование, когда Дэвид осторожно положил ее голову на спинку кресла и вылез из машины.

Освещенный серебряным лунным светом, он обошел машину и открыл дверцу.