Книга Поднимите мне веки - Валерий Елманов

Третий, наверное, Ратман Дуров. Отец из крещеных татар, верность хранить умеет, хотя погоди-ка... Я ж сам вчера доверил его полку сторожить кремлевские стены – честь выказал. Жаль, но получается, что его люди отпадают, заняты.

Ну тогда Темир Засецкий. Спокойный, рассудительный и порядок любит. К тому же совсем недавно Федор побывал на крестинах его внука, который родился у его сына Григория, между прочим, сотника, только служащего в полку Казарина Бегичева.

И порадовался за себя – не напрасно я уговаривал Годунова отмахнуться от Иоанна Крестителя, память которого отмечали в тот день.

Мол, хватит с царевича и одной обедни, благо, что ехать никуда не надо – небольшая церквушка Рождества Иоанна Предтечи стояла прямо в Кремле, близ Боровицких ворот.

Поначалу Федор заупрямился – не хочу туда, и все. Иную ему, видишь ли, подавай.

Потом-то отец Антоний растолковал, отчего Годунов на самом деле закапризничал.

Дело в том, что храм в Кремле действительно посвящен Крестителю, но имелся в нем особый придел святого Уара, выстроенный Иваном Грозным в честь рождения царевича Дмитрия[11], вот престолоблюстителя и коробило.

Обычно-то я никогда в таких случаях не заедался, хотя время, расходуемое царевичем на эти катания по храмам, считал потраченным напрасно, но тут стало его слишком жалко, поскольку он запросился в церковь Усекновения главы Иоанна Предтечи, которая находилась аж в селе Дьяконовское, что рядом с Коломенским.

Получалось, впустую уйдут не часы – весь день псу под хвост, вот я и завелся. И сумел-таки уговорить, хотя он и уперся не на шутку, ссылаясь на то, что через денек-другой в тех краях появится Дмитрий и потому, как знать, может, самому Федору больше и не доведется туда попасть.

– Не доведется, если ты нынче поедешь туда, вместо того чтоб уважить стрелецкого голову да отправиться на крестины его внука, – отрезал я.

Вот пусть теперь Темир и расплачивается, поднимает всех своих родичей и свой полк. Да не один свой – заодно и про братца Осипа не забудет, который тоже голова в соседнем полку.

Жаль только, что все они в Замоскворечье, – далековато.

Зато есть надежда, что эти точно явятся.

Туда же можно послать и еще одного человечка, к Казарину Бегичеву. Тоже старый уже, голова наполовину седая, но мужик умный.

К тому же и ему престолоблюститель оказал честь, когда прислал к его хворой жене Варваре лекаря из числа своих царских медиков.

Опять-таки именно у Бегичева в сотниках Федор Головкин, а у него царевич был на свадьбе. Если же учесть, что в этом полку служат и братья Головкина Степан и Василий, и тоже в сотниках, а помимо них и счастливый отец новорожденного Григорий Засецкий, то и тут есть существенная надежда.

И снова порадовался собственной предусмотрительности и тому, что переупрямил тогда Федора, отправив его вместо Дьяконовского в Замоскворечье, где царевич помимо крещения ребенка успел не просто засветиться, но и попутно сделать пяток других добрых дел, включая присылку медика.

Теперь должно аукнуться, если... дождемся прибытия.

Гонцов инструктировал недолго, но заставил каждого повторить про себя сказанное мною, а затем еще раз произнести вслух.

И... в путь.

Теперь с остальными...

Первая группа выехала с нашего подворья спустя всего десять минут. В середине нее, со всех сторон плотно окруженный ратниками, лежал на носилках Одинец, до самого носа укрытый простыней.

Для вящего сходства я поснимал с Федора все перстни и напялил на пальцы Одинцу, так что в первую очередь в глаза бросались даже не его волосы, а крупные драгоценные камни в золотой оправе, видневшиеся на его беспомощно свисающей руке.

В это время остальные ратники уже проламывали проход через забор и спустя несколько минут должны были отнести настоящего царевича на мое подворье и в Никитский монастырь. С ними должен был отправиться и Дуглас – не оставлять же парня тут.

Чтобы никто не признал Федора по пути, голову Годунова, точно так же как и Одинца, крепко замотали белыми тряпками, слегка смочив их в брусничном соке – эдакие кровавые пятна, просачивающиеся сквозь повязки.

Вдобавок его волосы, чтоб было вовсе не понятно, слегка присыпали мукой – ни дать ни взять седина. Ну и одежонку на него напялили попроще – ту, что скинул с себя мой ратник.

Маскарад не ахти, но я научил Дубца, как отговариваться от любопытных зевак, которые непременно встретятся при переходе по мосту через Троицкие ворота, так что тут можно было быть спокойным, хотя какое, к черту, спокойствие, когда творится такое.

Мы вышли бы и раньше, если бы не старшие моих бродячих спецназовцев, которые прибыли вопреки Игнашкиным словам вначале сюда ко мне за подробными инструкциями, поскольку недоумевали – что им сейчас делать.

Пришлось растолковывать, что начинать надо, едва они увидят нашу процессию, приближающуюся к Запасному дворцу, стараясь незаметно расступиться так, чтоб дорога впереди оказалась чистой, и вдобавок ахать и причитать – мол, теперь, получается, они остались и без царевича.

Ну а дальше недоуменно-изумленным тоном повторять на все лады мои слова, которые я буду произносить, держа речь перед людьми. При этом минимум своих комментариев типа: «Эхма, неужто правда?! Неужто и Федора Борисовича отравили?! Эвон что злыдни-бояре чинят! Однова убить престолоблюстителя не вышло, так они сызнова за свое взялись!»

– А ежели горланить учнут, что брехня все это? – осведомился Лохмотыш.

– Пусть другие ребята шикают на них. Мол, погоди, дядька, горланить, дай человека послушать, а расправу завсегда учинить успеется, вон нас сколько. – И, обрывая дальнейшие расспросы, ткнул пальцем в Игнашку. – Если что неясно, то все вопросы к нему, и слушаться, как меня самого. Считайте, что в ближайшие часы он остался за меня.

Народ, упрямо ломившийся в двери Запасного дворца, поначалу притих, завидев странную процессию, так что нам удалось практически беспрепятственно просочиться сквозь плотную толпу, которая пусть и неохотно, но расступалась перед моими людьми.

Я так и рассчитывал, что не станут они задерживать несущих тяжело раненного Годунова к лекарю. Как-то это уж совсем не по-христиански. Да и оторопел народ – выходит, царевич тоже пострадавший?! Тогда кто отравитель?!

Опять же успели немного поработать языками мои бродячие спецназовцы.

Правда, дальше все пошло гораздо хуже.