Книга Мертвое наследие - Дмитрий Шебалин

простых зевак, бурно реагирующих на каждое очередное повышение. Не удивлюсь, если тут даже есть подставные заводилы, которые готовы ликовать и восхищаться проявленной претендентами щедростью, подстёгивая тех тратить ещё больше. В общем, аттракцион пафоса и нарциссизма был в самом разгаре, а цена за ящик вина уже дошла до 18 серебрушек, когда появившийся в толпе Колтун потянул меня за рукав.

— Пора идти, — сказал он. — Занавески на окне поменяли на голубые.

Условный сигнал для прихожан о том, что служба вот-вот начнётся. Что ж, действительно, нужно выдвигаться. А то, чего греха таить, витающий в воздухе азарт того и гляди и меня сподвигнет приобрести себе что-нибудь «нужное». Да хоть вот этот новый лот — длинный и необычный тубус с набором сменных увеличительных стёкол, найденный в Мёртвом городе, который в сборе очень уж походил на самую настоящую подзорную трубу, а может даже на средневековый телескоп. Интересная вещица…

— Начальная цена 15 золотых монет! — объявил распорядитель.

— Пойдём, — согласно кивнул я рыжему, решительно разворачиваясь в сторону выхода.

Обойдя здание и пройдя по уже знакомому мне маршруту через тёмные и узкие подвальные коридоры, мы очутились в помещение с трибуной по центру. В зале уже были люди, которые так же, как и мы, скрывали лица, затянув их платками или сбросив плотную вуаль со шляпы или капюшона. Света от нескольких масляных светильников была недостаточно, чтобы разглядеть детали, тем более что пришедшие на проповедь старались сторониться самых освещённых мест, предпочитая им более укромные. Зато взобравшегося сейчас на помост жреца было хорошо видно и слышно. Сегодня он имел вид куда более опрятный и подобающий его статусу. Даже лишний вес теперь придавал ему солидности, а простая одежда и пышная растительность на лице говорила об аскезе и приверженности истинным ценностям. Как по мне, он был хорошим актёром… но плохим жрецом.

— В любой час, и в светлый, и в тёмный, Слово должно быть услышано. Ведь людские грехи продолжают марать этот мир, открывая дорогу для другой грязи, что таится на его изнанке. Пришествие очистительного света неизбежно, и когда Он принесёт его в своих руках, мы должны быть готовы принять его, пропустив сквозь себя. Страху и сомнениям нет места в наших сердцах, ибо они заполнены правдой и верой. И пусть мы не можем говорить об этом открыто за пределами храма, но Он почувствует это, когда взглянет на вас.

Краем уха слушая монолог жреца, я аккуратно прощупывал зал на предмет подозрительных личностей. Но ни одарённых, ни связанных с ковеном людей я не заметил. На нашу «наживку», стоявшую в одиночестве, тоже никто особого внимания не обращал. Хотя благодаря подкладкам получилась она у нас весьма «аппетитная». Если, конечно, не заглядывать под флёр. В общем, сплошной тупик. Надеюсь, хоть у Кромвеля дела обстоят получше.

Служба подошла к концу, и все начали расходиться, спеша проделать обратный путь, растворившись в толпе идущих с аукциона зевак. Хорки же должен был заглянуть в одну из приватных кабинок, чтобы пообщаться со жрецом и таким образом задержаться относительно других. Может, его одинокая фигура, семенящая по тёмной улице, привлечёт внимание хоть какого-нибудь маньяка… Но нашу «даму» опередила другая посетительница. Под широкой накидкой сложно было судить о её фигуре и возрасте, но мне показалось, что девушка была молодой и стройной. Она первой после окончания проповеди подошла к жрецу и что-то у него спросила. Тот в ответ отрицательно покачал головой. Тогда она несколько раз кивнула и отправилась на выход, но перед этим юркнула в одну из приватных комнат буквально на пару секунд.

— Скажи нашей «леди», что мы сворачиваемся, — сказал я Колтуну. — У нас новая цель.

Сам я, стараясь не привлекать внимания, отправился за девушкой на улицу, гадая, что же такое она нашла в кабинке и так стиснула в своём кулачке. Оба моих спутника быстро меня нагнали и о чём-то тихо припирались сейчас у меня за спиной.

— Дай мне уже переодеться, — яростно шептал Хорки. — Посмеялись и хватит. Я же сразу говорил, что затея глупая.

Колтун же отдавать котомку с мужской одеждой не спешил.

— Мазай не велел ещё, сейчас эту версию проверим и вернёмся к ловле на живца. Будешь по городу ходить, попой вилять. Только давай не как беременная утка, а то от тебя даже душегубы и насильники шарахаться будут.

— Да иди ты на…

— Тише вы, — шикнул я. — Кажется, пришли.

Девушка стояла напротив подозрительно тёмного проулка и сверяла что-то на угловой табличке дома. После чего, осмотревшись по сторонам, направилась прямиком туда. Что ж, видимо, придётся ненадолго самим превратиться в маньяков. Надеюсь, её инфаркт не хватит.

— Колтун, будь готов её спеленать. Но только аккуратно, не придави ненароком. Хорки, на тебе дозор.

Отдав распоряжение, сам я бросился за ночной гулёной. Услышав топот моих шагов, девушка обернулась, но было поздно. «Вверх-дном» перевернуло её восприятие, заставив споткнуться и упасть. Негромко вскрикнув от боли в ободранной коленке, она не сразу поняла, что кричать нужно куда громче. Когда же набрала в лёгкие воздуха, я уже настиг её и прижал свою ладонь к её рту.

— Ну ка тише, — прошептал я ей на ухо. — Я от леди Ерины.

Врать плохо, но иногда полезно. Девушка, услышав имя, обмякла и даже кивнула.

— Вот и славно, а сейчас мы вернёмся туда, где немного светлее. Идём.

Она покорно поднялась на ноги и пошла куда я её подтолкнул. Но как только почувствовала свободу, толкнула меня своими кулачками в грудь и бросилась бежать. Правда, недалеко, до ближайшей тени, где её уже поджидал Колтнун. Тот схватил куда крепче и надёжнее, и тоже зажал рот.

— Ещё раз говорю, что мы от леди Ерины, — сделал я новую попытку договориться. — Её похитили, как и многих других девушек. Мы лишь хотим помочь. Дай мне то, что у тебя в руке. Это адрес, куда тебе нужно было прийти?

Но, видимо, страх сковал сознание девушки окончательно, так как осмысленности в её взгляде не было никакой. Продолжать вести допрос на улице было нельзя, но тут на выручку пришёл Хорки, который где-то щипнул напуганную девицу, и та, вздрогнув, разжала кулачок. Я подобрал выпавший из него серый клочок бумаги с коряво написанным адресом, после чего велел рыжему отпустить пленницу. Ну а что мы с ней могли сделать? Если что, допросим позже,