Книга Принцесса Трои - Гейл Карсон Ливайн

class="p1">Несмотря на то что он не понравился Эвру, мне Парис пришелся по душе.

– Как давно вы женаты?

– Это случилось, когда я был совсем юн. Шесть лет назад, тогда мне было шестнадцать. Корифу сейчас пять.

– Он женился на мне, потому что хотел внимания и любви богини, а никто выше меня даже не взглянул бы на него, – добавила нимфа, улыбаясь. – Но я не злюсь. Я люблю тебя, потому что люблю тебя. И больше мне ничего не нужно. – Она взяла мужа за руку, лежащую на плече их сына. – Я никогда не перестану любить тебя. Это себя я возненавижу, когда ты предпочтешь мне другую, – и внезапно добавила: – Богини прибудут через несколько минут.

Воздух словно обернулся песком у меня в горле. Я представила, как выбегаю назад, к Эвру, и ветер уносит меня прочь.

– Кассандра, – сказал Парис, – раз за разом я повторяю ей, что я – тот, кого самого бросили, – ни за что не брошу ее. Я люблю только мою дорогую жену и нашего сына.

Энона пренебрежительно махнула рукой.

– Ты любишь всех. Ты любишь свою сестру, а ведь вы познакомились всего несколько минут назад. – Она подмигнула мне. – Я много лет наблюдала за тобой. Когда я узнала, что выйду замуж за Париса, я… О! Сейчас!

Пещера содрогнулась. Стол подпрыгнул на месте.

Казалось, сотрясалась вся гора, и мое сердце трепетало вместе с ней. Подлетев, я плюхнулась обратно на свое место. Энона обхватила руками расплакавшегося Корифа.

Нельзя убегать. «Троя, – думала я. – Спаси Трою».

Наконец, земля успокоилась. Три ворона влетели в пещеру и уселись на столе, а за спинами Париса и Эноны появились три богини.

9

Я узнала каждую из богинь – видела их статуи в священной роще. Красивые – слишком слабое слово, чтобы описать кого-либо из них.

Гера, богиня брака и семьи, подошла и села между Корифом и Парисом. Последний тут же вскочил на ноги, подошел к своей жене и взял ее за руку. Костяшки его пальцев побелели. Я тоже поднялась на ноги.

Гера поцеловала Корифа в лоб, от чего тот рассмеялся и прижался к покровительнице семейного очага. Даже когда она сидела, спина ее оставалась идеально прямой. Она была самой смуглой из всех, а ее черные волосы были убраны под сетку из бисера. Богиня внимательно следила за Парисом.

Серые глаза Афины остановились на мне. Ее чистый голос звенел от гнева.

– Ты! Ты та девушка, которая обидела моего брата! Он дорог мне.

– Как и мои братья – мне. – Неужто я спорила с богиней войны? О чем я только думала? – И большинство из них умрет, когда падет Троя. – В конце концов, Афина была покровительницей городов.

– Глупая девчонка! Троя восстанет снова.

– Смертные умирают, – наставительно добавила Гера. – Видишь ли, именно это и делает их смертными.

То же самое говорил и Аполлон. Общеизвестная истина.

Я взглянула на Афродиту, потому что Аполлон был и ее братом тоже. Было у меня два врага или один?

Но ее лицо оставалось спокойным. Богиня любви и красоты ростом была не выше смертной женщины. Черты и формы ее были плавными, мягкими, выведенными скорее кистью, чем строгим пером. Золотистые волосы локонами ниспадали на плечи; глаза были цвета меда; а улыбка не оставляла выбора, кроме как улыбнуться в ответ.

Афина расправила плечи, словно обращалась к армии.

– Услышьте же, смертные! Существует золотое яблоко, – не спросив, известно ли нам о случившемся, она рассказала о свадебном пиршестве. – Все боги хотят…

Гера обратилась к Парису.

– Мой супруг говорит, что ты честен, – вновь, словно наставляя меня, она добавила: – Мой супруг – Зевс, повелитель богов.

Да каждый младенец знал это!

Парис покраснел.

– Надеюсь, это так.

Начиналось. Но что еще он мог ответить?

Вороны закаркали:

Что ранит больше: та любовь, что потерял,

иль та, которой не обрел?

Царевич выставит себя глупцом,

Избрав одну из трех богинь.

Поступит мудро, коль откажется судить,

Но и страданий все равно не избежит.

Пострадает ли Троя в любом случае?

– Он нечестен. – Энона выдавила смешок. – Самой красивой он называет меня. – Она легонько похлопала мужа по ладони, держащей ее руку.

Мудро. Выбери он одну из богинь, изменит своей жене.

Гера тоже рассмеялась.

– Я много раз называла своего мужа мудрейшим. Ему это нравится. Лесть подслащивает брак, но не делает меня лгуньей.

Афина вскинула руки в резком, нетерпеливом жесте.

Я застыла.

– Что вы сделаете с золотым яблоком, если получите его?

– Я добавлю его к головному убору так, чтобы все видели надпись. – Афродита коснулась своих локонов. – Это мне пойдет, как думаешь, крошка?

Я кивнула. Да даже бородавчатая жаба в волосах была бы ей к лицу.

– Яблоко станет моим священным плодом, – сказала Гера. – И золотистые яблочные пироги станут подавать на свадебных застольях.

Пристально посмотрев на меня, Афина ответила:

– Я отдам яблоко своему брату, чтобы утешить его.

Она даже не было ей нужно!

Все три богини повернулись к Парису в ожидании.

Я не выдержала:

– Его выбор приведет к войне! Множество людей погибнет!

Они начали говорить одновременно:

– Смертные…

– Не всегда умирают молодыми! – я сорвалась на крик. – Умрут дети! Женщины попадут в рабство. А это не закономерный для них исход! – Пыталась ли я их убедить? Получалось ли у меня? – Троя обратится в руины!

Гера спросила Энону:

– Что эта девушка здесь делает? Она не понимает, что действительно имеет значение.

Не обращая на нее внимания, я продолжила:

– Мы поклоняемся вам. Мы любим вас.

Гера просто ждала ответа Эноны.

– Мы с ней пытаемся спасти моего мужа от выбора, который его убьет.

Гера снова начала:

– Смертные…

– Я могу рассудить вас, и на этом все закончится. – Парис отпустил руку жены и погладил ее по щеке.

Он же сказал, что не будет этого делать! Обещал следовать моим указаниями!

Энона резко окрикнула его:

– Болван! Глупец! Ничто на этом не закончится. Ты не можешь спорить о будущем с провидцем и рассчитывать на свою правоту!

Явно перепуганный, Кориф спрятал лицо у Геры в коленях.

– Я докажу тебе. – Парис сперва посмотрел на Геру, затем на двух других богинь, что стояли рядом.

Афина подалась вперед, трогательно прекрасная, словно юнец, рвущийся в битву. Ее соломенные волосы откинул назад ветер, не коснувшийся никого другого. У нее была твердая линия подбородка и красивый изгиб губ, совсем как у Аполлона, и, в отличие от статуи, щеки ее казались не пухлыми, а просто