Книга Дар богов - Валентина Нурисламова

Ивара почти ничего, кроме ощущения собственной никчемности и все сильней нараставшего страха.

Сейчас все было иначе. Ивар в первые мгновения разволновался и старался, как мог, чтобы не выглядеть в глазах Ангрбоды неумехой: посильнее придавил ее губы своими и пустил в ход язык. А потом она сделала глубокий вдох и сжала пальцы, которыми он держал ее за руку, своими — и все перестало иметь значение.

Он хотел притянуть ее к себе другой рукой за затылок, чтобы поцелуй был крепче, но не смог удержать равновесие и завалился спиной на изножье кровати, а Ангрбоду, которой успел вцепиться в плечо, утащил за собой. Она упала Ивару на грудь, хихикнула и снова прильнула к его губам. А он уже совершенно не думал о том, как правильно и неправильно целоваться, — просто делал то, что хотелось. Он упивался Ангрбодой, словно прохладной родниковой водой после долгого пути в жаркий день.

А она отвечала на поцелуи, которые становились все более страстными. Ивар откинул рукой ее волосы, держал ее за шею и водил большим пальцем вдоль линии подбородка. И никак не мог оторваться от ее мягких теплых губ. Ангрбода сначала обняла его свободной рукой за поясницу, а потом и вовсе запустила ладонь под кожаный жилет и гладила ей вдоль позвоночника через пропитавшуюся влагой от взмокшей кожи рубаху.

Ивар все еще держал другой рукой ее руку, теперь он переплел свои пальцы с ее, и с каждым новым приливом желания сжимал их все сильней и сильней. В какой-то момент она высвободилась, и он уже успел испугаться, что снова причинил боль, и Ангрбода опять уйдет. Но она положила ладонь ему на грудь и вскоре принялась распутывать завязки его кожаного жилета. Ивар гладил ее по ягодице и притянул поближе к себе. Ангрбода прижалась животом к его бедру. К тому моменту с завязками на жилете она окончательно справилась и пробежалась пальцами поверх рубахи от шеи по груди и вниз — к животу.

Ивар схватил ее за запястье, когда ее рука оказалась слишком низко и весь подобрался, оборвав поцелуй. Ангрбода уставилась на свою руку и замерла.

— Что случилось? — наконец спросила она.

Ивар выдохнул и расслабил пальцы. И понял, что его потряхивает — и вовсе не от возбуждения.

Ну как объяснить ей, в чем дело?

— Все. Достаточно. Я больше не хочу, — отрывисто сказал он и отвернулся.

— Это ведь неправда.

Конечно, неправда. Все мышцы сводило и скручивало — настолько хотелось продолжения.

Он оттолкнул Ангрбоду — несильно, но так, чтобы больше не касаться ее даже случайно, даже одеждой. Запахнул полы жилета. Провел ладонью по лицу, стирая капли пота с висков и лба. И, схватив бутыль, принялся хлебать эль большими глотками. Уж лучше напиться и считать все очередным сном.

— Чего ты боишься? — спросила Ангрбода, глядя в пол.

— Я? Боюсь? — хохотнул он. — С чего ты взяла?

Все же от странностей Ангрбоды была польза — врать, когда тебе не смотрят в глаза, легче.

— Ты ведь хочешь меня, Ивар, я вижу.

Он сжал в руках бутыль так, что оплетка из лозы до боли впилась в кожу и прикрыл глаза.

— Нет. Ты все не так поняла.

— Ивар, я больше не маленькая девочка, — твердо сказала Ангрбода. — Я верю собственным глазам, а не твоим словам.

Вскинув голову, Ивар посмотрел на Ангрбоду. «Не твоим словам…» Значит, все же тогда на побережье, когда он прогонял ее и кричал, что ненавидит, она поверила…

— Ты все не так поняла, — покачав головой с горечью повторил он.

Скрывать все и дальше просто не было смысла. Не хватало еще опять обидеть Ангрбоду и снова жалеть об этом годами.

— Дело не в тебе. Я не могу удовлетворить женщину — вот в чем дело, — решительно сказал он.

Ну вот и все. Когда-нибудь она все равно бы узнала. Сколько бы он ни пытался строить из себя полноценного мужчину, настоящего викинга, он все равно оставался калекой. Отец видел в этом особый дар, но отец ничего не знал о том, что прозвище Бескостный точнó не только в отношении ног.

— С чего ты взял? — Ангрбода подняла на Ивара глаза. Она улыбалась, и уголок ее губ с правой стороны привычно уполз вверх выше, чем с левой.

Ивар не знал, что ответить. О том, что было с Маргретой даже вспоминать не хотелось, не то что рассказывать. Это все было похоже на какой-то ритуал, подготовленный заранее, но совершенно бездушный, не освященный богами. Впрочем, в чем-то и было так. Уж точно — касательно подготовки.

Братья в старом охотничьем домике на берегу озера расстелили постель и зажгли десятки свечей, и привели туда Маргрету. Маргрета, когда они с Иваром остались наедине, помогла ему снять одежду — так, словно раздевала ребенка перед купанием. Больше всего он переживал из-за ног, у него самого они вызывали отвращение, и, конечно, любая девушка, глядя на них, не могла чувствовать иное.

Маргрета научила его целоваться в губы, погладила руками грудь, облизала соски. Ивар тоже пытался ласкать ее, как умел. Повторял что-то из того, что видел, подглядывая за братьями, трахавшими ее, а до нее — и других женщин. Маргрета спустилась с поцелуями ниже и принялась ласкать ртом его член, который все никак не становился твердым.

— Ангрбода… — начал Ивар, с трудом подбирая слова. — Я пробовал. Я не смог. Я калека. И слабые у меня не только ноги.

Ангрбода отвела взгляд и покачала головой. А потом придвинулась ближе, так, что почти легла Ивару на грудь, и сказала:

— Даже будь так, чтобы удовлетворить женщину, у тебя всегда остаются губы и язык, — и она прикоснулась пальцами к его губам, — и руки, — она взяла его ладонь в свою. А потом посмотрела ему в глаза своим притягательным, с поволокой взглядом и добавила: — Но это не так. Тогда, в колеснице, я точно чувствовала, что это не так, когда сидела у тебя на коленях. Да и теперь, пока ты не прервал все, я уверена, никакой слабости не было.

Ивар ощутил, как заливается краской. Все же хорошо, что было достаточно темно, чтобы скрыть это. И хорошо, что он так пьян, иначе провалился бы сквозь землю от стыда — каким бы невозможным это ни казалось. Ивар приподнялся на руках и