Книга Дорога без тебя - Лина Эдриан

моей светлой коже. Разве законно иметь такие красивые руки? Разве такое могла придумать природа?

Мы молчим, слышно лишь наше дыхание в тишине спальни. Но мне комфортно, даже хорошо. Спокойно. Он помогает мне расстегнуть платье, я встаю, чтобы снять его. Остаюсь в одних трусах, лифчик я не надевала. Потом Тимур идет к шкафу, достает свою белую рубашку. Накидывает мне на плечи, и я послушно застегиваю ее. Она из какой-то мягкой, струящейся ткани, приятно скользящей по телу.

Я тяну руки к пряжке его ремня. Теперь моя очередь помочь ему раздеться. Растягиваю пуговицу за пуговицей на рубашке, сосредоточенно. И столько в этих простых процессах раздевания интимности и значения. Я задыхаюсь внутри. От его близости. От всего происходящего.

“Ты как течение. Только без берегов”, — шепчу про себя вновь и вновь.

Потом ложусь в кровать, он следом. Я знаю, что сегодня не будет секса. Почему-то в этом уверена.

Мы лежим напротив друг друга, смотрим в глаза. Так близко, слишком близко.

Он пальцами выводит линию моих скул, очерчивает губы, проводит по бровям, подбородку. Я дрожу. Тону в нем как в океане. Я разучилась плавать. Больше не вижу берега. Только глубина вокруг. Бесконечная, нескончаемая. И я погружаюсь в нее. Захлебываюсь. Теряюсь. Мне не выплыть.

“Ты как течение. Только без берегов”.

В какой-то момент я прижимаюсь к нему, зарываюсь носом в шею, вдыхаю его запах. Кедр и мята. Всегда. Я растворяюсь в нем. И хочу, чтобы этот момент не закончился никогда. Потому что знаю, что когда проснусь завтра, все произошедшее сейчас — будет непозволительно, неправильно, не нужно. Ни ему, ни мне. У него — холодное сердце, он — монстр без души. А у меня — разбитое сердце, и жажда мстить. Но сегодня, сейчас, я погружаюсь в него. Вдыхаю, вжимаюсь, растворяюсь.

“Ты как течение. Только без берегов”.

Глава 10. Хочу твоих страданий

Просыпаюсь так рано, что это даже удивительно. И вновь ухожу по-английски. Это уже, видимо, вошло в привычку. Не хочется сложных утренних разговоров. Прошедшая ночь ничего не изменила в наших запутанных отношениях.

На телефоне несколько пропущенных от Смолянова, и короткое смс: “Ты где?”. И еще пара звонков от Кэт и сообщение: “Сэм, тут твой Смолянов. Злой”. Я вчера выключила звук, пока ехала в поезде, и не включила обратно.

Нахмурилась, надеясь, что Смолянов вел себя с моей подругой прилично. Не знаю, что ему вчера от меня понадобилось. И, честно говоря, я настолько дезориентирована сейчас, что мне все равно.

На часах семь утра, вызываю такси и еду домой.

В квартиру захожу тихо, крадучись, стараясь никого не разбудить. Из коридора отлично видно гостиную, и удивленно застываю, наблюдая на разлегшегося прямо в костюме на нашем диване Смолянова. Спит без подушки, накрыт пледом.

Снимаю обувь, прохожу на кухню. Там Кэт уже сварила кофе.

— Эм… а что он тут делает? — шепотом спрашиваю подругу.

— Пришел вчера тебя навестить, — также тихо отвечает она, сверля меня взглядом.

— Это я поняла… А почему он тут спал?

— Сел, сказал, что дождется тебя. И уснул, — с усмешкой говорит.

— Неожиданно, — хохотнула я, усаживаясь за стул.

Кэт ставит передо мной кружку кофе. Выглядит недовольной, но не слишком. Кажется, Смолянов ее порядочно вчера достал.

— А ты где была?

— Сначала ездила в Питер…

И рассказываю ей все как на духу. Как встретила Веру, как говорили. Потом как Старцев оказался неожиданно на вокзале.

— Ох, любит он тебя походу, — как-то мечтательно произносит Кэт.

— С ума сошла? Ты точно про Старцева? — шиплю на нее.

— Дура ты, Сашка, — миролюбиво заключает. — По-моему повернут он на тебе. И не на шутку. Да и этот, — она кивнула в сторону гостиной, — не влюбился ли в тебя?

— Кэт, ты ли это? Прагматичная Кэт видит везде вокруг любовь? — со скепсисом спросила у подруги.

— Ну со Старцевым я точно права. Вот увидишь.

Я отмахнулась от нее. В этот момент на кухню зашел Смолянов, потягиваясь и чувствуя себя как дома. Мы с Кэт уставились на него во все глаза, переглянулись.

— Явилась, — заявил Смолянов.

— А ты что, моя нянька? Надо было отпроситься? — поддела я.

Почему-то сейчас нет страха и тревожности. Настроение какое-то безбашенное, хочется шутить и подтрунивать.

— Не помешало бы, — с усмешкой говорит он. — А мне кофе?

— Сам себе сделай, — нагло отозвалась Кэт.

Она явно не жаловала Смолянова. Видимо, мило они вчера поговорили в мое отсутствие.

— Вредная.

И он стянул мою кружку под возмущенный возглас. Сделал такой внушительный глоток, что, когда вернул кофе обратно, его там уже и не было вовсе.

— С сахаром, — поморщился. — Запомни, детка, я люблю без, — и подмигнул мне.

Я закатила глаза. И это серьезный бизнесмен?

Он ушел умываться, а я посмотрела в сторону Кэт, желая узнать все, что тут произошло без меня.

— Так что тут вчера было?

Она бросила предостерегающей взгляд и пошла наливать себе новую порцию кофе, хотя я была уверена, что она еще не допила даже эту.

В дверь позвонили, и я нехотя отправилась в коридор.

Открыв, изумленно посмотрела на Старцева. Он стоял на пороге злой и недовольный. В этот раз даже не пытался скрыть своих эмоций.

— Ничего не забыла? — хрипло, резко.

— Не-е-т, — заикаясь от неожиданности, отозвалась я.

Он сделал шаг в мою сторону.

— Например, попрощаться? — вскинув бровь, усмехнулся.

— Саш, — раздался громкий голос Смолянова, разрывая натянувшееся между нами напряжение.

Старцев в секунду изменился в лице.

Я посмотрела на Смолянова. Он стоял в одних брюках, без рубашки. Полотенцем вытирал мокрые волосы. И с любопытством разглядывал нас с Тимуром.

— Интересненькооо, — протянул Смолянов.

— Издеваешься? — это уже Старцев мне. Гневно, жестко.

Я посмотрела на Тимура. И почему-то так мне стало хорошо от того, что я видела, как ему сейчас больно и неприятно. Он так даже на Дениса не реагировал. А вот на Костю — да. Его враг, ненавистный. И я с ним.

Усмехнулась, сложила руки на груди.

— А я ничего тебе не обещала, — ровно, спокойно.

Он вздрогнул. Не ожидал. Такого от меня не ожидал.

Тимур отодвигает меня, проходит внутрь и с размаху бьет Смолянова. Тот даже не успевает сориентироваться. Старцев зло меня оглядывает, едко чеканит:

— Сучка.

И уходит.

— И вам добренькое утро, — бормочет Смолянов, вытирая кровь с лица.

Старцев разбил ему губу, из носа тоже текут красные капли. Смотрит на меня. Без осуждения, с интересом.

— Ты точно следуешь нашему плану? Ничего не перепутала?

Пожимаю плечами. Про план как-то