Книга Восемь Драконов и Серебряная Змея - Евгений Чепурный

муж не только спас меня, но и великодушно согласился принять в ученики. Во исполнение долга жизни, и ученического долга, я вынужден покинуть отчий дом, и отправиться в странствие, дабы вернуть былую славу секте Сяояо, незаслуженно забытой из-за козней врагов, и ныне ставшей мне вторым домом. Пусть я и не смогу более стяжать славу, подобную величию моего знаменитого соотечественника Чжугэ Кунмина, я, в самоуверенности своей, надеюсь, что стезя странствующего мечника позволит мне прославить родную фамилию так, как прославили свои имена другие мои известные земляки, Хуан Ханьшэн и Гань Синба[7]. Клянусь, что буду помнить вашу науку, и ни словом, ни делом не опозорю семейство Инь в моих странствиях.»

Подписавшись, Инь Шэчи позволил туши подсохнуть, повесил написанное на двери комнаты, и, оглядевшись в последний раз, покинул свое жилище тем же способом, что и проник в него.

Примечания

[1] Час Собаки — время с 19:00 по 21:00.

[2] Один цзинь примерно равен шестиста граммам.

[3] А именно, «Беззаботное скитание» Чжуан-цзы.

[4] Сунский чи примерно равен трем десятым метра.

[5] Яньло-ван (Янь-ван) — правитель Диюя, китайского ада.

[6] Инь Цзифу — государственный деятель и полководец, живший во времена династии Чжоу. Настоящая фамилия — Си, врожденное имя — Цзя, второе имя — Боцзифу. Первый обладатель титула «тайши-инь», в честь которого один из его сыновей взял фамилию Инь, последний иероглиф титула. Второй его сын взял фамилию Бо — первый иероглиф отцовского второго имени-цзы. Семья Инь упоминает своего родоначальника как Инь Цзифу, используя свою фамилию, и часть его второго имени.

[8] Знаменитые уроженцы Дэнчжоу (современный Наньян), жившие в эпоху Троецарствия. Кунмин — второе имя Чжугэ Ляна, стратега, изобретателя, и чиновника царства Шу. Ханьшэн — второе имя Хуан Чжуна, полководца царства Шу и прославленного лучника. Синба — второе имя Гань Нина, речного пирата и, впоследствии, полководца царства У.

Глава 4

Описывающая поединок с самым неожиданным исходом

Инь Шэчи пребывал в отличном настроении. Неширокая проселочная дорога споро стелилась под копытами его коня, белоснежного жеребца по имени Зимний Ветер, которого юноша забрал из конюшни перед тем, как покинуть родной дом. Пояс Шэчи оттягивал длинный меч в окованных медью ножнах — покидая Ваньчэн, юный наследник семьи Инь заглянул к лучшему из известных ему кузнецов, и приобрел самый удобный из продаваемых мастером клинков. Погода в последние дни стояла ясная, легкий ветерок шевелил длинные стебли трав на обочине, неся с собой свежесть, а белоснежные пушистые облака почти не скрывали ни бездонную синеву небес, ни теплые лучи солнца. Также, Инь Шэчи некоторое время назад углядел видневшуюся вдали вывеску с иероглифом «чай», и предвкушал скорый отдых в придорожной чайной.

Та не заставила себя ждать, вскоре показавшись из-за плавного извива дороги. Чайная была скромным заведением — небольшой навес, сработанный из бамбука и крытый соломой; печь, стол, и шкаф под ним, вмещающие в себя кухню; один-единственный работник, он же владелец; и несколько столиков под открытым небом.

— Эй, хозяин! — весело воскликнул юноша, спешиваясь и привязывая коня к коновязи рядом с великолепной каурой кобылой. — Сейчас же неси чай и закуски, я жажду поскорее расстаться с моим серебром!

— Конечно, молодой господин, — отозвался немолодой владелец чайной. — Простите, но из закусок у меня готовы только баоцзы с начинкой из свинины и молодого бамбука. Нести их, или подождете чего-нибудь другого?

— Неси, что есть, — благодушно ответил Шэчи, садясь за один из столиков, и кладя меч рядом с собой. — Я так голоден, что готов жевать не только молодой бамбук, но и почтенные возрастом опоры твоей крыши! Ты же не хочешь, чтобы я подгрыз столбы твоего навеса, пока ты возишься у печи? — держатель чайной весело рассмеялся.

Вскоре, перед юношей устроились исходящий паром чайник, и полное блюдо свежайших рисовых пирожков. Какое-то время, Шэчи увлеченно утолял голод, тем более, что чай оказался ароматным и вкусным, баоцзы — мягкими и пышными, а их начинка — отлично приготовленной, и щедро сдобренной специями. Наевшись, юноша откинулся на спинку бамбукового стула, лениво оглядываясь.

Его внимание привлек второй посетитель чайной — сидящая за дальним столиком девушка, одетая в красный, выгоревший на солнце халат, черную накидку, и плетеный головной убор в виде полумесяца, также черный. Ладони незнакомки были скрыты черными перчатками, а лицо прикрывала тонкая вуаль. Чуть приподняв ее, девушка пила чай из своей чашки мелкими, неспешными глотками. Инь Шэчи приметил короткий меч в простых ножнах, лежащий рядом с ней на столе, и наруч с двумя медными трубками, устроившийся на правом предплечье девушки — несомненное тайное оружие[1]. Его любопытство не осталось незамеченным — вскоре, Шэчи поймал взгляд больших карих глаз юной воительницы, и с удовольствием отметил зажегшийся в них женский интерес. Он широко улыбнулся девушке, и хотел уже подняться и пересесть к ней для приятной беседы, как незнакомка поспешно отвернулась, и уставилась в свою чашку.

Пожав плечами, юноша собрался забыть о нелюдимой девице, закончить трапезу, и двинуться в путь, как вдруг ему припомнилась история, слышанная им в прошлом месяце от одного из былых приятелей. Тогда, эта сплетня о деве-воительнице, носящей вуаль, и убивающей всякого мужчину, посмевшего заглянуть под нее, показалась Инь Шэчи досужей выдумкой, и он выбросил ее из головы. Сейчас, глядя на сидящую неподалеку девушку, он припоминал все больше описанных давним собутыльником деталей, и не находил в них различий с тем, что видел перед собой; он даже вспомнил упомянутое рассказчиком имя скрытной девы. Брови Шэчи приподнялись, а губы сами собой расплылись в шальной ухмылке. Его страсть к неуместным шуткам никуда не делась, и сейчас, она настойчиво подталкивала его к очередной шалости, а именно — взглянуть на скрываемое вуалью. Инь Шэчи всегда был неравнодушен к женской красоте, и сейчас, он загорелся желанием узнать, что прячет тонкий отрез ткани — привлекательность, или же уродство. Подняв со стола меч, он зашагал в направлении неизвестной.

— Приветствую вас, юная госпожа Му Ваньцин, — вежливо заговорил он, остановившись в двух шагах от девушки. — Я слышал о вас на реках и озерах, и не мог не выразить вам свое уважение в эту случайную встречу.

— Я не ищу общества незнакомцев, — с холодным спокойствием ответила та, не глядя на него. — Будь добр, оставь меня.

— Мое имя — Инь Шэчи, — не смутился юноша. — Как видите, юная госпожа,