Книга Транзиция - Иэн Бэнкс

виде.

Когда-то я много путешествовал, выполняя поручения организации, именуемой «Надзор». Это было моим призванием. Тем, к чему я стремился, к чему меня готовили другие люди и судьба. Я странствовал по многим мирам, катался на гребне переменчивого, бесконечно ветвящегося бытия, скользил сквозь спектры стабильного/нестабильного, замкнутого/открытого, банального/экстравагантного, дружелюбного/жестокого и так далее; познал все градации шкал, которые мы выработали, чтобы оценивать и систематизировать миры или группы миров. (Мир, где я сейчас нахожусь, – стабильный, замкнутый, банальный, дружелюбный. Ваш мир такой же, только ближе к жестокому концу спектра. Причем изрядно. К несчастью, у вас была всего одна митохондриальная Ева [17], и покладистым нравом она, похоже, не отличалась. Может, вулканы так на нее повлияли или что-то еще.)

Конечно, здесь я никому об этом рассказать не могу, хотя, призна́юсь, подумывал. Если не на родном языке, то на английском или французском, которые хорошо изучил и активно использовал во время службы. С большой вероятностью никто бы не понял ни слова, но все равно это было бы опрометчиво. Я стараюсь не расслабляться, даже в мелочах. До сих пор я боялся и подумать о прошлой жизни, хотя теперь полагаю, что мною двигали предрассудки.

Рано или поздно воспоминания меня настигнут.

Надеюсь, та птичка вернется.

Эдриан

Полагаю, мистер Нойс в каком-то смысле заменил мне отца. Честный малый, чего тут добавишь? Как говорится, «старые деньги» – на тот момент я еще не обзавелся такими знакомствами в Сити. Да и в принципе, честных людей встречал нечасто.

Я продавал его сыну Барни столько снега, что засыпало бы весь город, хотя мистер Н. вряд ли был в курсе. Нет, понимал, конечно, что парень у него знатный нюхач, ну, или догадывался – умный же дядька, мозги на месте, – просто едва ли Барни рассказывал, кто именно подгоняет ему львиную долю наркоты.

Когда я решил заняться чем-то более респектабельным, то чуть ли не первым делом предложил Барни в качестве ответной услуги свести меня с отцом. Барни крупно мне задолжал, и вместо того, чтобы потребовать деньги, я напросился к ним на загородный уик-энд в кругу семьи. Я думал, Барни отметет эту затею, а он, наоборот, за нее ухватился: «Конечно-конечно! К нам куча народу приедет на выходные. Ты тоже подгребай. Почему бы и нет?» Я даже испугался, не продешевил ли, но решил плыть по течению.

Мы с Барни хлестали «Боллингер» в недавно открытом шампань-баре в Лаймхаусе: вокруг блестящий хром и состаренная кожа, мы оба нервные и болтливые, после того как закинулись коксом. Все время барабаним пальцами по столу, неистово киваем и прочая лабуда. Я принял куда меньше, чем он, но для меня обычное дело – подражать тем, кто рядом, пусть даже по факту я совсем в другой кондиции. Однажды меня назначили трезвым водителем, и я всю ночь не пил ничего крепче минералки с газом – и никакой наркоты! – а в итоге ребята отобрали у меня ключи от машины, потому что я путался в словах, нервно хихикал и лыбился.

То же и с порошком. Я принимаю немного, чисто за компанию, пока друзья закидываются по самое не могу, а в итоге становлюсь таким же дерганым и взбудораженным, как они.

Фишка в том, что я быстро прихожу в норму, понимаете? Стоит кому-то заподозрить, будто я тайком подливаю водку себе в «Перье», как я мгновенно трезвею, и мои спутники охотно доверяют мне машину. Но минусы тут тоже есть, ведь меня принимают за актеришку, который издевается над другими, притворяясь пьяным. Людей такое бесит. Особенно бухих, конечно. Пару раз доходило до стычек. Вообще-то у меня и в мыслях не было кого-то задеть. Я вел так себя ненамеренно. Это просто случалось, и все. В общем, я научился приглушать эффект, как будто я пьян/под веществами, однако избавиться от него совсем не мог.

– Что за люди приедут? – полюбопытствовал я.

– Понятия не имею.

Барни улыбнулся девицам, сидевшим за соседним столиком.

По части женщин он явно давал мне фору. Еще бы, куда брюнету среднего роста вроде меня против высоченного блондина? Он ходил в качалку, однако его лицо казалось пухловатым, как бы намекая, что без ежедневных тренировок он быстро поплывет. Ну, или без кокса. Я же слыл подтянутым.

– Просто люди, – хмуро зыркнул он на меня, не переставая при этом улыбаться. – Люди как люди, понятно?

– Да уж, бро, – усмехнулся я, – такого подробного ответа я давно не слышал. Понятнее некуда! – С ним я изображал парня с улиц, поэтому и сказал «бро».

– Я правда не знаю, кто именно, – отмахнулся он.

– Бомжи? Короли? – Меня бесило, что мы топчемся на месте.

– Да твою ж мать, – проворчал Барни. – Откуда мне знать, что за люди! Обычные. Такие, как я или ты. Ну, может, не как ты, но люди! – раздраженно закончил он, покосившись на дверь в мужской туалет.

С последней закидки не прошло и пятнадцати минут, а ему уже добавку подавай!

– Люди, значит, – хмыкнул я.

– Люди.

Похлопав по карману, где лежал пакетик с дурью, он выразительно мне кивнул.

Барни всегда плоховато ладил с конкретикой. Эта черта помимо прочих делала его неважным трейдером. Ну и чрезмерная тяга к коксу тоже.

– Ты про ближайшие выходные? – уточнил я.

– Да.

– Уверен, что для меня найдется местечко?

– Конечно! – фыркнул он. – Будет тебе целая сраная комната!

Комнат оказалось много, потому что приехал я в хренов особняк – Спетли-холл в Саффолке, рядом с городком Бери-Сент-Эдмундс. На въезде в такие поместья обязательно видишь красивые, хотя и заброшенные ворота с башенкой, словно из какой-нибудь сказки, а дальше поневоле задумываешься, нет ли тут вселенского подвоха, ведь парки с беседками и луга со стадами оленей все тянутся и тянутся, а никакого жилья на горизонте нет.

Затем вдали показывается облепленная статуями и урнами каменная громада с вытянутыми, богато украшенными окнами, напоминающая мини-копию Букингемского дворца, и ты понимаешь, что вот, наконец-то, и дом. На крыльце, однако, ни дворецкого, ни лакея. Паркуйся как хочешь, ага.

Хотя с сумками мне все же помогли, когда я дотащился по лестнице до парадных дверей. Слуга даже извинился за то, что не встретил меня раньше, – разводил по комнатам других гостей.

Вообще-то эти владения принадлежали миссис Нойс. Она была из какого-то там рода с двойной фамилией, настоящей Леди с большой буквы «Л», и, выйдя замуж за мистера Н., унаследовала семейное поместье.

В те выходные в Спетли-холл съехались по меньшей мере двадцать гостей. Сомневаюсь, что хоть раз застал их всех в одном месте.