Книга Панама Андерграунд - Зарка

все еще ждем.

– Я могу прийти, ты же знаешь…

– Нет, нет! Уверяю тебя, Элиза, оставайся дома, я тебе напишу, как только что-то узнаю! Только вот я хотел кое-что у тебя спросить…

– Что же?

– Дина… Она сидит на героине?

– Нет, точно нет! Именно это и жутко странно!

– Да, и мне так показалось…

– Что будем делать? Предупредим копов?

– Ну уж нет, ни за что в жизни!

– Ладно, как хочешь!

– Ты не замечала чего-то странного в поведении Дине в последнее время?

– Ну, она немного нервничает. Каис надоедает ей, да и, к тому же, она ждет ребенка. Гормоны и все такое…

– Да, значит, ничего особенного?

– Нет, честно, не думаю!

– Спасибо, Элиза, я тебе позже перезвоню! Я выхожу из туалета в больничный коридор, там – Азад. Он разговаривает с кем-то в белом халате. У приятеля потерянное лицо. Он первым заговаривает:

– Зарка! Слушай, брат… Дина умерла…

Нет!

Я выпускаю телефон из рук, он падает, у меня кружится голова. Господи, черт возьми, твою мать! Тошнота подкатывает к горлу, и я чувствую, как мое тело извивается. Мир вокруг меня рушится.

Мое лицо прижато к больничной стене, я схожу с ума – если не сказать, что плачу навзрыд, – пока Азад, поникший, разговаривает по телефону в нескольких метрах от меня.

Дина… Пиздец. Дина!

Я только что потерял женщину всей своей жизни. Женщину моей жизни. Если честно, я еще не до конца осознал свое горе, но знаю, что следующие дни, следующие недели, следующие месяцы будут невыносимыми. Меня ждут муки и траур, которые мне предстоит пережить в одиночку. Ее никто так не любил, как я, даже Каис. Воспоминания всплывают у меня в голове: безумный смех, сумасбродства, никчемные ссоры, мороженое со вкусом кофе, размазанное по роже моей сестрички, и то, как я держал ей волосы, пока ее рвало.

Азад заканчивает свой разговор, подходит и кладет мне руку на плечо:

– Зарка, брат, нужно идти! Мы не можем сидеть здесь вечно!

– Я знаю, Азад!

Какая-то элегантно одетая женщина плачет в телефон, говорит кому-то, что «он попал в аварию на скутере и они пока не знают».

Дурацкая больница. Это дом смерти.

Глава 11. Подвалы Панамы

На кремации нас было немного. Всего пятнадцать в общем счете. Пришли Драган, Азад, несколько подруг Дины, два-три незнакомца и баста. Каиса на похоронах не было. Я не хочу закидывать его камнями: каждый несет свой траур как хочет. В этой ужасной истории он все-таки потерял девушку и ребенка, которого она носила. Сейчас он, наверное, находится на дне пропасти, бедняга. С момента смерти сестрички я пытался дозвониться до него три или четыре раза, но он будто исчез из поля зрения.

Я перестал есть, мои щеки осунулись, взгляд потемнел. На меня страшно было смотреть. Последние дни я провел дома взаперти, никуда не выходил, обкуривался с утра до вечера и писал. Писал ерунду – что на меня не похоже, – сентиментальную и слезливую, я даже ударился в поэзию, а для меня это значит, что я на самом дне.

Сегодня вечером я решил дать самому себе пинка под зад и снова взяться за написание путеводителя. Нет ничего хуже, чем ходить кругами в тридцати квадратных метрах, погружаться в одни и те же мрачные мысли и плакаться, как никчемный человек. Если останусь взаперти наедине с афганцем, в конце концов я непременно пущу пулю себе в голову. Однако у меня нет пистолета, так что мне, скорее всего, придется покончить с собой более грязным способом. Дина подсказала мне идею путеводителя, и я должен довести это дело до конца. Таким вот образом я почту ее память.

Слим подвозит меня в XV округ. Его правая рука держит руль «мерседеса», левый локоть торчит из окна. Друг пытается понять, почему меня тянет прогуляться под землей:

– Брат, ну зачем тебе это нужно? К тому же там внизу, наверное, воняет…

– Нет, нет, совсем нет! – успокаиваю я его. – Я буду спускаться в катакомбы, а не в канализацию.

Друг пожимает плечами и бросает на меня подозрительный взгляд, словно я собрался спуститься в недра земли, чтобы откапывать трупы. Я зажимаю «Мальборо» в зубах и прикуриваю. Мы выезжаем на бульвар Брюн. Глаза моего друга сосредоточенно смотрят в зеркала заднего вида: он внимательно изучает пространство вокруг себя. Вроде как полиция хочет его поймать.

– Тебя тут высадить? – спрашивает Слим, когда мы подъезжаем к воротам Ванв.

– Да, толстяк, здесь будет отлично!

Я как раз замечаю Комара с пивом в руке, ждущего у магазина, соседствующего с отделением банка Société Générale. Брат останавливает машину на обочине дороги, мы прощаемся ударом кулака о кулак, и я выхожу из его тачки, закинув сумку на правое плечо. Уже за полночь, но поток движения в этом районе все еще плотный. Ворота Ванв никогда не спят. Шины скрипят, и авто Слима трогается с места. Я подхожу к Комару, стоящему возле магазина:

– Как дела, приятель?

– Блин, писатель, у тебя такое лицо! Я знаю о твоей подруге, мне очень жаль, мужик…

Мы с Комаром знакомы примерно года четыре. Белый французик, всегда одетый в спортивное – может быть, даже на свадьбах – и бритый под ноль, низкий, широкий и накачанный. Этот тип все время проводит в парке Ла-Виллет, работая над своим телом на уличных тренировочных сеансах. Мы с ним познакомились на какой-то вечеринке, организованной приятелем приятеля какого-то из моих приятелей. Мы сразу же закорешились. Алкоголь в помощь, как и наш общий интерес к андеграунду. В тот вечер я пообещал Комару показать ему скрытое лицо Булонского леса, если он поводит меня по подземелью столицы. Это один из его коньков, которых, впрочем, много: закрытые станции метро, заброшенные дома и больницы, вышедшие из эксплуатации заводы и крыши панамских домов.

– Ладно, готов открыть для себя юг-15?[27] – проверяет мой настрой приятель.

– Нет, нет, я пришел так, подрочить!

– Ты что-то говорил мне про какой-то гид, я не все понял! Что за муть?

– Ну, я сейчас пишу путеводитель по андеграунду и хотел бы посвятить одну главу катакомбам.

– А, ладно, понятно, но предупреждаю, я не могу рассказать тебе все. Есть вещи, которые должны остаться под землей, понимаешь…

То есть мне нужно будет тянуть его за язык.

Комар выбрасывает бутылку «Кроненбурга» в мусор и натягивает садовые перчатки, после достает из своего рюкзака карабин для цепи и веревку.

– Что ты будешь делать с этим снаряжением? Брат