Книга Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи

– Не заставляй меня краснеть, агент Пайн.

– Ты знаешь, на самом деле я не проголодалась. Почему бы тебе не сходить туда одной?

– Ты уверена? Я могу подождать.

– Нет, я думаю, мне стоит немного побыть одной.

– Я знаю, что тебе нужно многое осмыслить.

– Я уже давно пытаюсь. Но если делаешь одно и то же снова и снова, разве можно получить другой результат? Вот почему я здесь.

– Позвони, если я тебе понадоблюсь.

– Я так и сделаю.

После ухода Блюм Пайн медленно сложила бумаги обратно в коробку, которую ей выдал офис шерифа, вышла из номера и направилась на главную улицу Андерсонвилля. В вечернем воздухе появилась осенняя прохлада, и, шагая по пустынным улицам, Пайн порадовалась, что надела куртку.

У нее сохранилось совсем немного воспоминаний о городке. Она уехала отсюда, когда была совсем маленькой. А последние месяцы жизни здесь отравило похищение Мерси.

Здания, старые и содержавшиеся не в самом лучшем виде, изменились незначительно. Водонапорная башня на металлических сваях, украшенная эмблемой Андерсонвилля, стояла на прежнем месте. Пайн проходила мимо сельских магазинов со старыми треугольными крышами и выступавшими навесами, комиссионок с выставленными в витринах товарами, смотрела в тускло освещенные окна на ящики, заполненные пустыми бутылками, в лавочке, где продавали «антиквариат». Город немного напомнил ей фильм «Убить пересмешника». Южный старомодный городок в горах, не уверенный в своем будущем, но все еще каким-то образом держащийся на плаву и верящий, что впереди его ждут лучшие времена.

Пайн увидела вездесущее железнодорожное полотно – единственную причину, по которой здесь когда-то возник город. Национальный музей узников войны и тюрьма, а также огромное кладбище занимали доминирующее положение, повсюду были расставлены рекламные плакаты, зазывавшие туристов, чтобы те расставались со своими долларами. Вероятно, Андерсонвилль с максимальной выгодой использовал карты, которые сдала ему судьба. Печально известная тюрьма в самом центре давала городу столь необходимый ему доход. Во всяком случае, здесь можно было получить важный исторический урок о жестокости человеческих существ.

Пайн перешагивала через лужи, оставшиеся после недавнего дождя, обнажившего красную, не пропускавшую воду глину Джорджии. Здесь росли высокие тонкие виргинские сосны, корни которых находились почти на поверхности земли, хотя ураганы с сильными ветрами могли легко их сломать или даже вырвать.

Пайн уселась на влажную скамейку и стала смотреть в темноту.

Через годы мать призналась Пайн, что она испытывала такую сильную боль во время родов, что назвала первую родившуюся дочь Мерси, посчитав «милосердием», что ее мучения наполовину закончилось.

Когда ее старшая дочь исчезла посреди ночи, Джулия Пайн очень долго не произносила ее имени вслух. Более того, она рассказала о происхождении имени Мерси только после того, как Пайн отправилась в колледж.

Через некоторое время, когда Пайн однажды вернулась домой на каникулы, она обнаружила, что мать исчезла, оставив короткую записку, которая ничего не объясняла. Она вспомнила, как вошла в квартиру, которую с ней делила, и обнаружила одинокий листок бумаги, наполнивший ее ощущением новой тяжелой потери. Пайн стукнула кулаком по ручке скамейки, чтобы подавить сильное желание закричать.

Почему ты меня бросила, мама? Оставила одну. Сначала, Мерси, потом папа и ты.

Во время ее первого визита в тюрьму Тор сказал, что после исчезновения Мерси у Пайн появилась дыра, которую невозможно заполнить, что она больше никогда не сможет никому доверять. И умрет в одиночестве, чувствуя утрату сестры так же остро, как в тот день, когда это случилось.

Может, он прав. Но я все еще могу узнать, что с ней произошло. Может быть, это поможет закрыть дыру, хотя бы частично.

А как насчет матери? Как она сможет заполнить эту пустоту? В отличие от Мерси, мать покинула ее по доброй воле. Пайн помнила, как сидела ошеломленная на полу, держа в руке записку. А потом много дней существовала как в тумане и лишь с большим трудом взяла себя в руки, чтобы продолжить полноценно жить дальше.

Пайн позвонила в полицию, но она уже перестала быть ребенком, поэтому речь не могла идти о том, что ее бросила мать. В течение долгих лет она несколько раз принималась ее искать и, когда начала работать в ФБР, не прекратила своих попыток, однако нигде не могла найти следов матери, она исчезла так, словно никогда и не существовала.

И, если я не сумею разобраться с этой частью моей жизни, то не смогу быть полноценным агентом. А Доббс сдержит свое слово. Еще один эпизод, подобный тому, что случился с извращенцем Клиффом Роджерсом, и меня уволят из Бюро. И чем я тогда буду заниматься?

Чтобы хоть как-то успокоиться, Пайн встала, зашагала дальше и вдруг услышала крики.

Она автоматически повернулась, вытащила пистолет и побежала в ту сторону, откуда они доносились.

Длинные ноги быстро привели Пайн к плохо освещенной пустой части главной улицы. Сначала она увидела пожилую женщину, которая уронила сумочку, и содержимое рассыпалось по темному тротуару.

– Что случилось? – спросила Пайн, взяв ее за руку.

Пожилая женщина трясущейся рукой указала в пространство между двумя темными зданиями.

Пайн с трудом разглядела то, что там лежало.

«Не может быть, – подумала она. – Пожалуйста, этого не может быть».

Глава 10

Женщина лет тридцати, бледная кожа, стройная, с хорошей фигурой, длинными каштановыми волосами и необычно острыми чертами лица.

К несчастью, смерть сильно их исказила.

Два помощника шерифа из округа Самтер соорудили полог, закрыв тело, и стояли рядом с Пайн, глядя на него. Один из них лет двадцати пяти был высоким и жилистым. Взглянув на его бледное лицо, Пайн поняла, что это первое убийство, которое он видит. Его напарнику было за сорок, но он выглядел ничуть не лучше.

– Вы будете вести расследование? – спросила Пайн.

Мужчина постарше покачал головой.

– Нет, мы лишь охраняем место преступления. Делом будет заниматься следственный отдел. Вероятно, привлекут агентов ФБР из Джорджии.

Пайн уже успела показать им свой значок и документы. Пожилая женщина, обнаружившая тело, сидела на скамейке, ее отчаянно трясло, и она никак не могла прийти в себя. Пайн попыталась ее успокоить, но у нее не получилось.

Появились зрители, и помощники шерифа быстро окружили место преступления желтой лентой.

– Что на ней надето? – спросил более молодой помощник шерифа.

Пайн обратила на это внимание, как только увидела тело.

– Вуаль, – сказала она. – Похожа на свадебную фату.

– Свадебная фата? Проклятье, и что это может означать? – спросил помощник шерифа, который был старше.