Книга Я русский - Дмитрий Лекух

И это все прекрасно понимают.

Глава 11

Через некоторое время я почувствовал, что, похоже, снова «плыву».

Да и Али в сторону «детской» все чаще выразительно поглядывал.

Ну, пошли, разнюхались.

Мажора еще прихватили, бомжа и одного из конявых.

А что?

Все мы люди.

По крайней мере, время от времени ими становимся.

Даже «кони».

У меня, кстати, открою вам страшную тайну, среди них приятели имеются.

Так что пошли, прогулялись вместе по дорожке.

На некоторое время должно помочь.

Хотя все больше убеждаюсь: гадость этот кокаин.

И очень коварная.

По себе знаю.

Проходили.

Ведь энергия, которая тебя после порошка заполняет, она же – не из воздуха.

А из твоего собственного будущего.

То есть, ты его сам у себя, получается, – воруешь.

Но иногда – вот как сейчас, например, – это, увы, необходимо.

Потому что будущее – оно, конечно, светло и прекрасно. Но при определенных обстоятельствах может и не наступить…

…Ладно, думаю.

Эти терки надо заканчивать. Скоро никакой кокаин не поможет.

Просто скопычусь прямо на глазах у почтенного общества.

И все дела.

Мажор вернулся в большую комнату первым. Конь с бомжом тоже вскоре ушли туда, а мы с Али решили задержаться.

Типа, еще по одной.

Ага.

Была бы причина, а повод всегда найдется.

– У тебя, – спрашивает, – случилось что, Дэн? А то – вроде ты, а вроде и не ты. Не пойму никак. Лицо – как погода в Москве по весне. Такое же переменчивое. То хмарь, то, блин, солнечные зайчики скачут, как в детстве по стенам комнаты.

Стою, мнусь.

– Случилось, – вздыхаю наконец. – Не знаю уж, плохое или хорошее. Но – важное, это уж точно.

– Угу, – усмехается. – Влюбился, что ли, в очередной раз?

Я только плечами в ответ пожал.

– Ни фига себе, – фыркаю, – «очередной раз». Со мной такого раньше и не случалось. Разве что тогда, в Лондоне. Но это уж почитай лет восемь назад было, не меньше.

Качает головой, смотрит на меня внимательно.

– В Праге? – спрашивает.

Киваю.

– Она, – прищуривается, – надеюсь, русская?

Я башкой мотаю.

Отрицательно.

Он аж за голову схватился. И, видимо, от избытка чувств, еще одну дорогу прошел.

И какую…

Кустурица отдыхает, думаю.

На пару с Тарантино.

И Джонни Депп с ними за компанию…

– Умеешь ты, – говорит, мотая башкой, – найти на свою жопу приключения. Просто талант. Самородок, блин. Что делать собираешься?

Я только хмыкаю.

– Не знаю, – снова жму плечами, – пока. Что-нибудь придумаю.

Глеб вытряхивает сигарету из пачки, вставляет в краешек рта, не спеша прикуривает.

– А она что, действительно того стоит? – со вздохом интересуется.

Я снова киваю.

А что говорить?

Слова тут бесполезны.

– Ну, тогда, – с очередным вздохом хлопает меня по плечу, – можешь на меня рассчитывать. Ежели какая метель, я впрягусь, не сомневайся. А теперь пошли к парням, они уж, наверное, заждались. Потом дорасскажешь. Любовь – тема обширная и вот так, на бегу, обсуждению не подлежит.

Я тоже сигарету достал.

Прикурил.

Хотелось поговорить с ним об этом прямо сейчас.

Немедленно.

Слова сами собой на кончике языка прыгали.

Хрен остановишь.

Но он прав.

Всему свое время.

И место.

…Заходим в большую комнату, а народ потихоньку собирается отваливать.

– Что, – ехидничаю, – парни, даже чайку не попьете?

Ржут.

– Да, – говорят, – на тебя уже смотреть страшно. Небось, пил весь выезд. Прага, она располагает. Так что завтра вечером договорим, если что. Ты бухло-то не допивай тут в гордом одиночестве. Лучше ляг, поспи. Глядишь, к утру и полегчает.

Али за моей спиной хмыкает и тоже решительно топает к вешалке в коридоре.

– Что решили? – спрашивает на ходу.

– Да ничего особенного, – жмет плечищами питерский бомжара. – Так, к сведению приняли. Нужно всю эту инфу со своими перетереть. Мы же обычные топы, не князья какие-нибудь или, блин, императоры. Не к ночи они будь помянуты. Договорились недели две ничего между собой не мутить, пока не продумаем каждый свою политику партии. А молодежь пусть машется, им только полезно.

Все согласно кивают.

Что ж, пауза в пару недель – штука вполне в данных условиях разумная.

Как минимум.

– Я еще, – кряхтит, натягивая кроссовки, Мажор, – предложил парням подумать, кто от кого в Австрию на Европу собирается. Ну, там – составы, то, се. Билеты-то мутить все равно вместе будем. Через одну всем хорошо известную и вполне официальную структуру, тут ничего нового не придумаешь. И тем, кто поедет, я бы до Евро вообще рекомендовал воздержаться от акций. Мало ли что: или в больничку попадет боец, или менты повяжут… Если бритиша войну устраивать собрались – каждые щщи на счету будут, сами понимаете.

– Ну, и, – вздыхаю, – что решим?

– Мы подумаем, – хором объявляют конявые. – На то две недели и брали.

Остальные кивают, жмут мне руку и расходятся.

Я остаюсь один.

Ну, как один…

С Арамисом.

И пражскими воспоминаниями.

Как там она сейчас, интересно, думаю.

Спит, наверное.

У нее это, кстати, – вполне симпатично получается.

Просыпаешься, а на подушке – золотая, в рыжинку густая волна волос.

Очень красиво.

И точеное плечико с тонкой трогательной ключицей из-под белой скомканной простыни.

Я помню, просыпался ночью, рассматривал…

…Походил немного, покурил.

Вымыл оставшиеся от братвы стаканы.

Зеркальце с приготовленной горкой кокса в письменный стол спрятал, чаю заварил на ночь – по давней, еще с детства, привычке.

С молоком.

Книжку какую-то полистал, хлопнул стаканчик виски под чай, чтобы кокаиновый отходняк спать не мешал.