Книга Зеркальные числа - Тимур Максютов

– Эврика! – сказал Брис и отключил ее.

– Что, что Эврика? – взволнованно спросил голос Олеси.

– «Эврика!» – воскликнул Архимед, что означает «я нашел!» – сказал Брис, усиленно дыша на стекло.

«15 секунд» – написал он на стекле, в последнюю секунду вспомнив, что писать надо зеркально. Набросал открытый овал капсулы и человечка с крестиками вместо глаз. Туман его дыхания почти тут же исчез, но Женг впервые оживился в капсуле напротив, поняв, что они могут общаться. Он повозился с настройками, что-то переключил и пластик тут же запотел изнутри.

«Слишком мало, – написал он. – ОПАСНО!» И нарисовал двух человечков с крестиками вместо глаз. Показал пальцем на себя, потом на Бриса. Высунул язык, запрокинул голову – я умер, ты умер, мы умерли и остались в темноте, замороженные и вечные – тела не разложатся.

«15 секунд, – написал Брис. – Открыть. Ты прыгаешь. Я ловлю. Закрыть».

Женг помотал головой – нет. Потом написал «нет» на стекле. Потом написал какой-то иероглиф, наверное, тоже «нет».

– Упрямый, – сказал Брис. – Как его жену зовут?

– Ксуеман, – отзвалась София. Брис представил, как они все сидят на базе – нервно, сжимая планшеты, не двигаясь. К сцене бы подошла тревожная музыка, – решил он.

– А говорят у китайцев имена короткие, – вздохнул Брис. Написал на стекле «Ксуеман». Потом написал «Мама. Папа.»

Женг закрыл глаза, стараясь не заплакать.

«Жизнь стоит риска!» написал Брис свой последний довод и подождал. Наконец Женг открыл глаза и кивнул. Брис улыбнулся.

– Олеся, слухай сюды. Если все получится – в кабине нас будет двое, и щека к щеке с китайским товарищем я управлять «гекконом» не смогу. Я извиняюсь заранее, что вас ставлю в такое положение – но вам придется залезть в систему управления и удаленно меня отсюда вытащить… И желательно побыстрее, потому что кислород мы будет вдвоем жечь очень быстро… перевожу на дистанционный контроль. Я весь твой, девочка моя!

– Я вне себя от счастья, – невесело сказала Олеся где-то в другом мире – там, куда Брису очень хотелось снова попасть.

«Нужно выдохнуть! – написал Брис китайцу, – ПОЛНОСТЬЮ!»

И показал пальцами цифры – 5-4-3… Дальше не дошел – кабина китайского модуля дрогнула, наверное, у Женга сдали нервы – и открылась. Брис активировал свою и сосредоточился на дыхании. Кабина открылась в лунный вакуум, в минус двести вечной тени. Холод сдирал с Бриса кожу, каждая клетка кричала, задыхаясь. Женг прыгнул – его нога сорвалась, Брис уже видел, что не допрыгнет, несмотря на 1/6 земной гравитации – из всех сил дернулся вперед и попытался его поймать. Ухватил за волосы, потянул, сам теряя сознание – попытался вдохнуть, но вместо воздуха было ледяное ничто. Брис дернулся назад, не отпуская Женга, ударил по «закрыть», не успел включить герметизацию-давление-кислород – палец соскользнул, темно.

Брис думал, что смерть – это как в лунном кратере. Холодно и ничего. И растворяешься в темноте, и все уходит, и страдание исчезает вместе с мучительным желанием жизни.

Но тут он сразу понял, что жив – страдание никуда не делось, болело все – голова, глаза, легкие хрипели и жаловались. Сильно ломило кожу, будто вся она стала больным зубом, размазанным по поверхности всего тела. Было жарко и тесно. Негромко звучал бодрый ритмичный мотив без слов. Брис качался и подпрыгивал.

Он открыл глаза. «Геккон» без всякого его участия лез вверх, туда, где был солнечный свет, ярко-белый на изрытом метеоритными оспинами склоне кратера де Герлах. Женг, прижатый к Брису грудь к груди, застонал и очнулся – Брис не мог шелохнуть головой, чтобы посмотреть на него, места не было.

– Жарко, – наконец, сказал китаец. – Кажется, система охлаждения не справляется.

Брис засмеялся – они оба истерически хохотали, пока в наушниках беспокоилась Олеся, поздравлял их с успешной спасательной операцией Штефан, ДжейСиТри кричал, что «Лунные Люди» порвали все рейтинги, собрали денег на постройку трех лунных баз и возвели Бриса в ранг героя, а со дня на день могут рассмотреть сонм святых. София ничего не говорила, только тяжело дышала.

– Как я рад, что на нас эти… подгузники, – сказал Брис, что было ошибкой, потому, что и он и Женг тряслись от лихорадочного смеха еще минут пять.

– Пятнадцать секунд – это довольно много времени, – сказал Женг. – За них можно спасти человека на луне…

– Или убить, – предложил Брис.

– Можно забить гол. Решающий…

– Приготовить полезный смузи с морской капустой, буэ…

– Влюбиться в женщину…

– Совершить открытие…

«Геккон» лез вверх.

Меня зовут Брис Мухин, мне тридцать шесть лет, я рдился и вырос в России, учился в Москве и Оксфорде, стажровался в Кельне.

Меня попросили написть небольшое обращение – «слов сто» – и я в зтруднении – если я стану шутить, то могу принизить ситуацию, выставить себя глупцом, и к тому же у меня сообразное чувство юмора. Если буду говорить прочувствовано и срьезно, то мы утонем в пафосе.

Я выберу беспроигрышный вариант – великие древние мудрецы наговрили много умного, прекрасно подходящего к любой стуации. Конфуций сказал: «Три вещи никогда не возвращаются обртно – время, слово, возможность. Поэтому: не теряй времени, выбирай слова, не упускай возмжность.»

По времени – я никогда не думал, какими длгими могут показаться пятнадцать секунд, и сколько может в них помститься – движений, решений, адреналина, холода.

По возможности – мы, человечество, наконец переврнули страницу, на которой застыли в семидесятых, когда казалось – сады на Марсе вот-вот качнут ветками. Этого не слчилось, когда обещали фантасты – но в пробах из кратера – вода. Много воды. Для людей, для ракет, для жизни, которую мы можем принести туда, где ее никогда не было.

Сейчас я поднимаю глаза от экрана, на котором пишу и вижу, как солнце отражается от лунной пыли.

Пройдет одна и две десятых секунды – и вы увидите этот свет на Земле. Вот они, новые возможности – для всего человечества. Для нас.

По словам – я уже почти вдвое превысил сотню.

Ура, все!

Тимур Максютов
Шенандоа

Реки были полноводны, леса приветливы, а клен щедро делился соком. Стрелы не знали промаха, дичь сама шла в силки; дети были сыты, воины храбры, а девушки прекрасны, как утренние звезды.

Обрадовался Маниту, что все так хорошо устроилось, и решил отдохнуть. Выкурил трубочку да улегся спать в своем типи, стенами которому – облака.

Тогда истекло для алгонкинов Время.