Книга Зеркальные числа - Тимур Максютов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Все едино», – думал старик, умирая. Мысль была короткой, маленькой, как черный горячий шарик, но очень плотной, как воронка в космосе темнее самой тьмы, где время и пространство меняются местами, закручиваются друг в друга и исчезают. Под поверхностью этой мысли бились бесчисленные сердца, грохотали ливни, миры прогорали сквозь жар вулканов, сквозь жирный пепел церковных костров и крематориев, сквозь огни очагов и ядра звезд. Элементы трансмутировали, мяукала кошка, рыбы пожирали друг друга, мальчишка рисовал на стене послание для любимой. Кровь изливалась в воду, вода поднималась в небо, чтобы пролиться дождем, уйти в землю, напоить розовый куст. Роза распускалась и пахла розой, бледная тонкая женщина вдыхала ее запах, прижимала к губам платок, на котором от кашля оставались красные капли – и ее жизнь одновременно длилась мгновение и ничего не значила, и была вечной и значила все, полностью вмещала мироздание, потому что женщина думала о нем и его устройстве, любила других людей, пела, ела земные плоды, приседала в уборной, выгибалась в страсти, склонялась в молитве и плакала над розой.
Все это было в мысли старика, как сполохи внутри облака, короткие и невидимые сами по себе, лишь оставляющие ощущение, что они были, у случайного наблюдателя, который торопится домой, чтобы не промокнуть, и почти не смотрит в небо. Но они были. Были.
«Все едино», – думал Турон и уплывал по этой мысли, как по подсвеченному луной океану, глубина которого не измерена никем, но поверхность держит, и можно плыть.