Книга Непобедимый эллин - Валентин Леженда

— Передай этому недоноску, что когда я выполню все его дурацкие двенадцать поручений, то лично приду к нему в Микены и сверну его чахоточную шею.

Посланец кивнул и неспешно потопал прочь.

— Весьма опрометчивые слова, — недовольно покачал головой Софоклюс. — Геракл, ты меня удивляешь. Не иначе как ослепленный гневом произносил ты эти оскорбления. Неужели ты не понимаешь, что еще больше озлобишь этого мерзавца? Ведь он и так уже видит тебя в фамильном склепе в белых сандалиях. Теперь уж Эврисфей точно постарается, чтобы один из этих двенадцати подвигов стал для тебя последним.

— Не дождется! — рявкнул в ответ великий герой. — Не за тем я на белый свет родился, чтобы лебезить перед всякими недоношенными засранцами. Да я его, если бы не Зевс… вот этими самыми руками… в бараний рог… Но…

— Как всегда, есть одно маленькое «но»! — усмехнулся историк.

— Воля отца — закон! — с большим почтением закончил Геракл, высматривая среди облаков Летающий остров.

* * *

Прибыл сын Зевса в город Немею и несколько растерялся. Куда идти, кого спрашивать?

— Мой друг, доверься мне, — воскликнул Софоклюс и завел могучего героя в первое попавшееся по дороге питейное заведение.

Сели за стол. Заказали вина.

— Значит, так. — Историк заговорщицки склонился к уху Геракла. — Слушай меня и лучше не перебивай. Прямо сейчас ты идешь к хозяину этой забегаловки и громко заказываешь всем присутствующим за свой счет лучшего вина.

— С чего бы это? — возмутился герой.

Софоклюс весело подмигнул:

— Халявщик — находка для спартанского шпиона!

Подивившись мудрости ученого приятеля, Геракл подошел к владельцу питейного заведения и, грохнув на прилавок перед его носом новенький золотой талант, зычно проревел:

— Всем лучшего вина за счет великого Геракла!

— Ура-а-а-а… — закричали присутствующие и, отпихивая друг друга, ринулись к оторопевшему хозяину.

— Друзья, — громко возвестил Софоклюс, когда жители Немей основательно нализались, — скажите нам, скромным путешественникам, волей случая забредшим в ваш гостеприимный город, что за ужасные слухи бродят по Аттике. Якобы в ваших лесах завелось жуткое чудовище.

— Завелось, — подхватили местные жители, — так и есть, завелось, что б ему пусто было.

— Совершенно кошмарное создание, — добавил хозяин забегаловки, — немейский хомяк!

Геракл с Софоклюсом насторожились.

— А можно подробней? — попросил историк.

— Конечно, можно, — кивнул хозяин. — Обитает этот хомяк, как говорят, в местных горах. Топчет посевы, ворует скот, птицу. Ветряную мельницу вон давеча разрушил.

— Лопасти, лопасти сожрал, — прокричал кто-то из веселящихся пьянчуг.

— Вот так и живем в каждодневном страхе, — горько вздохнул владелец питейного заведения. — Просто спасу нет от этой напасти.

— Ну а кто-нибудь из вас этого самого хомяка видел? — продолжал свои расспросы неугомонный Софоклюс.

— Я видел! — вызвался странного вида сухощавый грек. — Щеки во, когти с локоть и носом так зловеще шевелит — фыр-фыр…

— Хорош врать, Дардал, — зашикали на него собутыльники. — Да ты же после третьей кружки регулярно с Дионисом общаешься. Не слушайте вы его, алкоголика.

Геракл только задумчиво хмыкнул, но вслух ничего не сказал. Бог виноделия Дионис действительно часто спускался к смертным дегустировать качество местного вина.

Софоклюс в отчаянии всплеснул руками, а присутствующие нестройными голосами запели старую застольную песню «Как фавн пастушку соблазнял».

Покинув питейное заведение, Геракл с Софоклюсом направились к припаркованной невдалеке колеснице, от бортов которой кто-то уже пытался отодрать золотую обшивку, слегка поцарапав благородный металл.

— Найду, урою! — пообещал неизвестным хулиганам сын Зевса, тряпочкой протирая сияющие борта.

— Что-то тут с этим хомяком нечисто, — вслух рассуждал Софоклюс, прогуливаясь вокруг колесницы. — Меня всё не покидает стойкое чувство, что врут они все.

— После десятка кружек крепкого вина? — удивился Геракл. — И не у таких бы забулдыг языки развязались. Зевс вон, как выпьет, так начинает нести про какое-то безвоздушное пространство да иные миры…

— Да нет же, — поморщился историк. — Такое впечатление, что все эти россказни были заранее рассчитаны на наши уши!

— Ничего такого я лично не заметил. — Великий герой пожал плечами и, подышав на золото, с любовью протер его мягонькой тряпочкой. — Опа! — воскликнул он, увидав на заднем запыленном борту колесницы выведенную пальцем надпись «ПОМОЙ МЕНЯ!».

— Ох, найду…

Геракл злобно выругался сквозь зубы.

— Что ж, — Софоклюс растерянно развел руками, — осмотрим местные горы. Хотя почему-то лично мне кажется, что ни хрена дельного мы там не найдем.

* * *

Осмотр Немейских гор окончательно поверг Геракла в уныние.

Никакими чудовищными хомяками здесь и не пахло, ни немейскими, ни пелопоннесскими, ни коринфскими…

— Чего-то в этом роде я и ожидал, — проговорил Софоклюс, заглядывая в небольшую темную пещеру.

У входа в кривой разлом валялись пустые кувшины из-под вина, куриные кости и старая сломанная кифара.

— Как ты думаешь, Геракл, если бы в этих горах обитало чудовище, кто-нибудь стал бы устраивать на склоне гульбище, тем более ночью?

— Почему ночью? — спросил великий герой, шевеля кустистыми бровями.

— Ну а это, по-твоему, что?

И Софоклюс красноречиво указал на горку золы от недавно горевшего у пещеры костра.

— Действительно, — согласился сын Зевса, теребя заросший густой бородой подбородок. — Странные вещи здесь творятся, мистические!

— Да какая там мистика, — усмехнулся историк, — байки невежественных кретинов. Нужно смотреть правде в глаза и всегда замечать детали. Вот ты, Геракл, когда мы к горам шли, ничего странного не заметил?

— Гм… — озадаченно кашлянул сын Зевса.

— А я заметил, — продолжил Софоклюс, — что крестьянские поля вокруг вовсе не вытоптаны и все колоски аккуратно кем-то собраны. Да и лопасти у единственной дедаловой мельницы не откушены, а весьма профессионально сняты.

— Ты хочешь сказать уворованы? — оживился Геракл.

— Скорее оторваны для отвода глаз, — прищурившись, предположил историк.

— Да что же в конце концов здесь творится? — в сердцах воскликнул сын Зевса и даже топнул ногой, вызвав небольшой камнепад.

Софоклюс почесал блестящую залысину.

— Мне нужно подумать! — сказал он. — Желательно в спокойной обстановке. Собрать, так сказать, все факты в один пучок, из которого удастся вытянуть ниточку здравого смысла…