Книга Грымза с камелиями - Юлия Климова

Что же тут непонятного.

– А кто проживает в доме? – поинтересовалась я, беря со стола загорелое яблоко. Есть же хочется, а тут фруктов целая гора на столе.

Екатерина Петровна мой голодный выпад не одобрила, отобрала яблоко и положила на место.

– Заработай сначала, – сказала она, – а уж потом свои ручонки к добру хозяйскому тянуть будешь.

Виртуальным топором я сделала зарубку в голове – припомню я это тебе, Дюймовка старая, ох, припомню!

– В доме народу обитает немного: хозяин с хозяйкой, я и садовник наш, он в пристройке живет. Тебе комнату тоже выделят, выходной – воскресенье, все остальное время будешь работать от зари до зари, поняла?

– И что входит в мои обязанности? – поинтересовалась я, косясь на яблоко.

Екатерина Петровна отодвинула от меня тарелку подальше и сказала:

– Что скажу, то и будешь делать, и хозяева что потребуют, выполняй без лишних разговоров, а то вылетишь отсюда быстренько.

– Горю желанием приступить к работе, – мрачно улыбнулась я, – с чего начать? Где, так сказать, я могу продемонстрировать свой энтузиазм и стремление оправдать то доверие, которое вы возложили на мои хрупкие плечи, взяв меня на работу?

– Что? – переспросила Екатерина Петровна.

Понятно, длинные предложения она не усваивает.

– Я спрашиваю: постирать, погладить что-нибудь нужно?

– Хозяин поздно приехал и болен к тому же, сейчас завтрак ему понесешь.

– В постель? – уточнила я. – А чем он в таком случае болен, это не заразно?

Екатерина Петровна опять фыркнула.

– У вас, молодых вертихвосток, только одно на уме! Отнесешь завтрак и газеты, а уж в постели он там или нет, я не знаю.

– А хозяйка против не будет? Они что, раздельно спят?

Что я могу поделать, если подобное вызывает у меня живейший интерес, ну не удержалась, с кем не бывает. Екатерина Петровна побагровела и направилась к плите. Через минуту на сковородке журчал омлет, убивая меня своими ароматами. Желудок, недолго думая, зажурчал ему в ответ. Я взяла яблоко и решительно откусила. Екатерина Петровна дернулась, молниеносно обернулась, но было поздно: мои ровненькие зубки, обремененные только одной пломбой, словно кухонный комбайн, измельчали данный фрукт в пюре. Ха-ха!

Омлет издал звук, который переводится как – я готов, съешь меня. Это обезоружило престарелую Дюймовочку, и она была вынуждена заняться не мной, а сковородкой. Вообще-то, Екатерине Петровне на вид можно дать лет сорок восемь, но я специально в мыслях накинула ей еще пятнадцать: так мне было приятнее о ней думать.

На сервировочном подносе, словно по волшебству, появились чашка с обжигающим ароматным чаем, горка печенья на блюдце и только что приготовленный омлет. Екатерина Петровна щедро посыпала его обжаренными грибами, и я быстро попыталась сообразить, сколько грибов можно съесть по дороге, чтобы это не сильно бросалось в глаза.

– Неси на второй этаж, да осторожно.

– Я-то отнесу, но не могли бы вы мне поконкретнее объяснить маршрут?

Демонстративно закатив глаза, видно, тем самым пытаясь обозначить мою непробиваемую тупость, Екатерина Петровна все же снизошла до объяснения.

– Поднимешься наверх и направо, крайняя дверь из светлого дерева.

– О, спасибо!

Разве она не душка? Премилое создание.

Я с удовольствием вышла из кухни и осмотрелась – никого не было. Поставив осторожно поднос на одну из коробок, я стащила два печенья и задумалась над грибами... нет, не буду, я же на вечной диете...

Мне не терпелось оказаться на втором этаже и посмотреть обстановочку, еще хотелось познакомиться с моими непосредственными работодателями, интересно, что за толстосумы проживают в этом доме... Она, наверное, какая-нибудь красотка, а он холеный мужчина преклонных лет... Так я размышляла, поднимаясь по лестнице.

Второй этаж начинался с просторного холла. У стены стоял яркий диванчик, а на противоположной стене висел плоский серебристый телевизор.

– Неплохо, – одобрила я, глядя на эту громадину.

Нужную мне дверь я увидела сразу, но не торопилась дергать за ручку. Надеясь, что омлет протянет еще какое-то время и не остынет окончательно, я поочередно подошла к трем другим дверям и, прижавшись ухом, прислушалась. Везде было тихо. Ничего интересного.

Я направилась выполнять поручение Екатерины Петровны. Постучала в дверь – тишина, я постучала еще раз...

– Да, – услышала мужской голос, а далее раздался хриплый кашель. Болеет бедняга.

Надеюсь, он одет? Я украсила лицо доброй, очаровательной улыбкой (иногда мне это удается) и толкнула дверь бедром. Своим бесподобным бедром!

У вас бывает так, что кажется, будто мир сошел с ума? У меня бывает, еще мне иногда снятся странные сны, и еще у меня иногда такое чувство, будто моя судьба – точно паутина на высокой траве: утром она покрыта капельками росы, я тяну за ниточку, и она поддается и начинает медленно распускаться... Я стою и сматываю мягкий пушистый комочек, сама сматываю, без чьего бы то ни было участия... о чем это я... отвлеклась...

В комнате все было так, все было на местах, и даже Воронцов – мой горячо любимый начальник, лежащий на широкой кровати с журналом в руках, был здесь весьма на месте, весьма кстати и весьма своевременен...

В моей голове, точно пчелы, зашевелились вопросы:

1. Что он здесь делает?

2. Что я здесь делаю?

3. Что вообще происходит?

4. И пожалуй, главный вопрос на этот момент – это что еще за хозяйка тут проживает вместе с ним?!!

Я выпрямила спину, вспомнила, что на мне платье, в котором только оперу слушать, вспомнила, что я – это я, улыбнулась уже своей боевой, настоящей улыбкой и спросила:

– Чайную церемонию можно начинать?

Воронцов оторвался от журнала и посмотрел на меня. Я люблю, когда мужчины смотрят на меня вот так... Этот взгляд называется – ты пришла, я ранен, я гибну, я почти убит, и нет пути назад. Хотя Солька бы назвала этот взгляд по-другому – спасите, помогите! Но не надо слушать Сольку – что может знать учительница ботаники о таких взглядах?

Воронцов отложил журнал, закрыл и открыл глаза, видно, проверяя, не мираж ли я, хотел что-то сказать, но не смог, потому что начал сильно и надрывно кашлять. Я поставила поднос на тумбочку, протянула ему кружку чая и, взяв вилку с тарелкой, усевшись на кровать, стала с наслаждением есть омлет.

Глава 8

У вас есть вопросы, Виктор Иванович?.. Я готова на них ответить

– Не бережете вы себя, – сокрушалась я, отправляя в рот золотистый гриб, – вот что значит – меня нет рядом, я теперь и бояться буду оставлять вас надолго одного.