Книга Кто украл мое сердце - Тесс Герритсен

– Скажем, так: я работаю достаточно неплохо, чтобы заработать на достойную жизнь, – просто ответила она.

– Соблазнительное предложение. Но я вынужден отказаться.

– С моей помощью вы станете творить чудеса в профессии!

– У нас с вами разные профессии.

– Чем же вы занимаетесь? – в досаде спросила она.

– Я джентльмен, – ответил он после долгого молчания.

– А что еще?

– Только джентльмен.

– Это что, профессия такая?

– Да. – Джордан смущенно улыбнулся. – Откровенно говоря, я занят ею полный рабочий день. И все же у меня остается достаточно времени для других занятий. Например, для профилактики преступлений в наших краях.

– Ясно. – Клеа вздохнула. – Что я могу вам предложить, чтобы вы просто не мешали мне и не по являлись неожиданно в самое неудобное время?

– Иными словами, чтобы вы сумели до конца обработать беднягу Гая Делэнси?

– Потом я сразу уеду и больше не вернусь. Обещаю!

– Кстати, что именно из его имущества вас так привлекает?

Клеа опустила голову, посмотрела на свой бокал. Она отказывалась встречаться с Джорданом глазами. Нет, признаваться она не собирается. Во-первых, это опасно. Во-вторых, ему нет доверия. Если он услышит об «Оке Кашмира», то, наверное, сам захочет получить его. Что же тогда будет с ней? Ни улик, ни доказательств.

Ее ждет крах.

А Виктор Ван Уэлдон уйдет от наказания.

– Должно быть, это нечто очень ценное, – продолжал Джордан.

– Нет, ценность вещи невелика. Все дело в ее… – Она замялась, подыскивая нужное слово. – Она дорога мне как память!

– Не понимаю! – нахмурился Джордан.

– К Гаю попала одна вещь, принадлежащая моей семье. Мои предки владели ею несколько столетий. Месяц назад эту вещь у нас похитили. Вот я и хочу ее вернуть.

– Если вещь похитили, почему не обратиться в полицию?

– Делэнси знал, что покупает краденое… Думаете, он признается в том, что вещь у него?

– Значит, вы собираетесь выкрасть свою вещь назад?

– У меня нет другого выхода, – смиренно ответила она, вскидывая голову.

В его глазах она заметила искру нерешительности. Искра мелькнула и пропала. Неужели он правда ей верит? Клеа стало так мерзко на душе, что она сама себе удивилась. Последнее время ей приходилось часто лгать, но всякий раз она утешала себя важным напоминанием: она должна так поступать, если хочет остаться в живых. Но лгать Джордану Тэвистоку показалось ей… ну да, преступным. Что совершенно бессмысленно, ведь он и сам преступник. Джентльмен-вор! Она осторожно посмотрела на него снизу вверх. Какие у него проницательные глаза – таких она еще ни у кого не видела. А от его худого, угловатого лица просто невозможно оторваться. А от его улыбки у нее подкашиваются ноги… Клеа изумленно посмотрела на свой бокал. Может, в вино что-то подмешали? Ей вдруг стало жарко; она почувствовала, что задыхается.

Вернулся Гай Делэнси, и ее как будто обдало холодом.

– Начинается! – объявил Гай.

– Что начинается? – недоуменно переспросила Клеа.

– Музыка. Пойдем в зал!

Посмотрев на Гая, Клеа заметила, что тот какой-то мрачный.

– А где Вероника?

– Не говори мне о ней! – буркнул он.

Вскоре после Гая вернулась и Вероника; подчеркнуто не глядя на Гая, она подошла к ним.

– Джорди, ми-илый! – протянула она, хватая Джордана под руку с видом собственницы. – Давай сядем куда-нибудь, хорошо?

Джордан безропотно позволил увести себя в зал, где вскоре должен был выступить струнный квартет из Лондона.

Музыканты уже настраивали инструменты; слушатели рассаживались по местам. Клеа и Гай устроились подальше от Джордана и Вероники. Впрочем, две пары могли с таким же успехом сидеть бок о бок, потому что Гай и Вероника то и дело злобно переглядывались. Весь концерт они, фигурально выражаясь, метали друг в друга отравленные дротики.

За Дворжаком последовал Барток, за Бартоком – Дебюсси. Под музыку Клеа обдумывала свои дальнейшие шаги. Интересно, удастся ли ей сегодня завладеть «Оком Кашмира»? Она надеялась, что нынешний вечер станет последним в обществе Гая Делэнси. Если она возьмет кинжал, ей не придется больше лгать. И можно будет навсегда расстаться с жуткой рыжей шевелюрой! Музыку она почти не слышала. И только когда вокруг загремели аплодисменты, она поняла, что программа подошла к концу.

После концерта гостей пригласили закусить. В столовой всех ждали сладости, канапе и вино.

Вина оказалось много. Гай, которого и в начале-то вечера трудно было назвать трезвым, пил не останавливаясь. Видимо, так на нем сказалось присутствие Вероники. Бедняга увидел, что прежняя возлюбленная вовсю флиртует с новым кавалером – и сорвался. Наблюдая, как Гай берет себе очередной бокал, Клеа решила, что дело зашло слишком далеко. Интересно, удастся ли его остановить, не привлекая к себе излишнего внимания? Сам Гай, похоже, ни о чем не думал. Он уже говорил на повышенных тонах, а хохотал слишком часто и слишком раскатисто. Клеа не знала, что делать.

Ее спас Джордан. Хотя Клеа ни о чем его не просила, она видела, как тот хмурится, глядя на Гая, словно считает, сколько бокалов тот уже выпил. Наконец Джордан подошел к Гаю и тронул его за плечо:

– Может, притормозишь, приятель?

– С чем мне притормозить? – вскинулся Гай.

– Со спиртным. Тебе ведь еще везти даму домой.

– Н-ничего… Справлюсь.

– Остановись, Делэнси, – урезонивал его Джордан. – Возьми себя в руки!

– Взять себя в руки? Черт побери, да кто ты такой, чтобы учить меня?! – заорал Гай.

Разговоры в зале смолкли, все смотрели на них.

– С-сам путаешься с чужой женой и еще учишь меня жить?

– Ни с чьей женой я не путаюсь…

– Когда с ней путался я, мне хотя бы хватало ума не выставлять нашу интрижку напоказ!

Вероника испуганно ахнула и выбежала из комнаты.

– Трусиха! – заорал ей вслед Гай.

– Делэнси, перестань! – уговаривал его Джордан. – Сейчас не время и не место…

Гай сбросил его руку и бросился к дверям:

– Вероника! Хоть раз в жизни взгляни правде в глаза! Вероника!

Джордан повернулся к Клеа:

– Он пьян в стельку. Ехать с ним в машине опасно!

– Я с ним справлюсь.

– По крайней мере, отберите у него ключи от машины. Скажите, что поведете сами.

Именно так она и намеревалась поступить. Но, выйдя следом за Гаем на улицу, она увидела, что они с Вероникой по-прежнему ссорятся, причем никого не стесняясь. Гай был так пьян, что его шатало; ухватившись за перила, он повторял: