Книга Поросенок.ru - Владимир Сотников

В музее было тихо и пусто. Даже слышно было, как в стенах что-то шуршит. Наверное, мыши. Веня подумал, что Варю сюда на экскурсию водить не следует. Мышей она боялась больше, чем динозавров. Даже упоминание о мышах приводило ее в трепет.

Одуванчик с Веней никаких мышей не боялись. К этому шуршанию они смело добавили шорох своих шагов.

Вообще-то пустынные залы с нагроможденными в них ящиками трудно было назвать музеем. Обыкновенные старинные залы после ремонта, а точнее, реставрации. Но, наверное, скоро все экспонаты займут свои места, и тогда можно будет увидеть, как жили здесь люди много-много лет назад. Залы заполнятся посетителями, а мыши найдут себе более укромные норки в подвалах или в парке.

– Вот там. – Одуванчик указал на следующий зал. – Смотрительница сразу и повела меня туда, потому что там экспозиция почти готова.

Экспозиция оказалась небогатой. Длинная узкая комната была проходной, с двумя дверьми. По обе стороны комнаты располагались окна, а между ними висели фотографии и картины. И – ни одного предмета. Вообще-то Веня любил, чтобы в музеях стояли стеклянные шкафы с разными старинными саблями и пистолетами. А здесь ничего такого не было. Скучновато.

Одуванчик остановился, как человек, достигший цели.

– Вот… – прошептал он. – Прапрапра…

Веня взглянул на фотографию и чуть не вскрикнул. На него смотрели… сразу два минипига! Точнее, фотография выглядела так: на парадном крыльце дворца стоял высокий человек с пышными бакенбардами и держал на руках сверкающего минипига. А у его ног сидел на каком-то камне точно такой же минипиг, но черненький. Еще у ног человека сидела такса. Но на нее Веня не обратил внимания.

– Так это что же, прапрапрадедушки нашего Пятачка? – изумленно проговорил он. – Сразу двое?

– Нет, почему же? Прапрапрадедушка, как ты говоришь, один. И совсем не он изображен на этой фотографии. Ведь Пятачка мне привезли из Германии.

– В жизни все может быть, – глубокомысленно заметил Веня. – Может быть, как раз вот этот прапрапрадедушка, – он кивнул на фотографию, – после революции эмигрировал. Чтобы его во время голода не съели. А за границей у него родился прапрадедушка Пятачка, потом прадедушка, потом дедушка… Ну, вы понимаете.

– Понимаю, – улыбнулся профессор.

– Вот Пятачок и появился в Германии.

– Интересная история! – рассмеялся Одуванчик. – У тебя очень богатое воображение. Но я услышал здесь историю попроще. Хотя тоже интересную. С Пятачком она не связана. Больше ста лет назад, в конце девятнадцатого века, жил в этой усадьбе граф Златоструйский. Чудаковатый, надо сказать, был граф. Он любил… свиней.

Веня посмотрел на профессора.

– Что ж тут странного? Вы тоже любите Пятачка.

– И прекрасно понимаю, что это чудачество. Вот, наверное, таким был и граф. Только, в отличие от меня, у него был не один Пятачок, а целая, можно сказать, ферма. И однажды родился на этой ферме поросенок, который вырос немножко и остановился. В смысле роста. Зато интеллект его развивался необыкновенно. Он понимал человеческую речь. Да что там человеческую! Он находил общий язык с собаками, кошками, коровами, в общем, со всеми домашними животными. Граф просто не отходил от своего питомца ни на шаг. Тот, надо сказать, платил ему тем же.

– Не понимаю, какое же это чудачество, – сказал Веня. – Обычная привязанность.

– Может быть, может быть, – улыбнулся профессор. – Это ты, Веня, для меня сказал? Чтобы я не думал, что и у меня чудачество?

– Ну да, – не стал хитрить Веня. – Вы любите Пятачка. В этом нет ничего странного. Наверное, и граф любил этого прапрапрадедушку. А вы его сразу же в чудаки записали.

– Но ты не посмотрел внимательно на фотографию! – воскликнул Одуванчик. – Я глубоко уважаю моего Пятачка, но ведь мне никогда в голову не пришло бы отливать его фигуру из чистого золота.

– Из… чего? – чуть не подпрыгнул Веня.

Лучше бы он подпрыгнул. И рассмотрел бы фотографию поближе. Впрочем, зрение у Вени и так было хорошим. Если присмотреться, конечно. Что он и сделал.

А присмотревшись, увидел, что на руках граф держал не живого минипига, а точную его копию. То есть статуэтку. И только теперь Веня понял, почему этот поросенок так сверкает. Ослепительно!

Так блестеть могло только золото.

Глава 11Всеоружие

Если бы пассажиры электрички, едущей в Москву, не были заняты своими мыслями, как все пассажиры на свете, то они обязательно обратили бы внимание на Веню и профессора.

Веня выглядел странной девчонкой, которая не умеет говорить и только глупо хлопает ресницами. А Иван Иванович… Он хоть и был похож на профессора, но на такого профессора, которого показывают в старых кинокомедиях. Он бормотал, жестикулировал, пожимал плечами, задавал себе вопросы, не отвечая на них. Одним словом, общался больше сам с собой, чем с сидящим рядом Веней. Потому, наверное, Веня и молчал. Что он мог спросить? Да и состояние его было близко к обморочному.

Вот тебе и поиски Пятачка! Ехали за одним минипигом, а нашли… Пока еще ничего не нашли. Очередную загадку они нашли, вот что. И не простую, а золотую. Все прочитанные книги и просмотренные фильмы научили Веню, что если в истории присутствует золото, то таинственность этой истории становится просто непостижимой. Мистической! Неужели и их история стала такой?

Он даже не мог представить, как рассказать это все Варе. Она же просто не поверит! И, конечно, будет ругать их на чем свет стоит. За то, что они не Пятачком занимались, а ходили в музей, чтобы разузнать про какого-то графа Златоструйского.

«При чем тут граф? – скажет она. – Как вы могли оставить Пятачка в плену и заняться рассматриванием какой-то статуэтки? И даже не статуэтки, а ее фотографии».

Но оказалось, что Веня плохо знал Варю, хоть и был с ней знаком с двухлетнего возраста.

Варя ждала их у песочницы, с которой и началась вся эта история.

После рассказа о поездке – о пленном Пятачке, о фотографии графа, минипига-прапрапрадедушки, минипига золотого и прочих загадках – Варя молчала всего лишь минуту.

– Я так и знала, – сказала она таким тоном, будто речь шла о какой-нибудь обычной школьной новости. – Все подробности этой истории и должны быть крепко связаны между собой.

– Да как же они связаны? – воскликнул Веня. – Я, например, всю дорогу голову ломал над тем, что никакой связи между ними не видно. А ты раз – и все поняла?

– Не раз – и поняла, а подумала и поняла.

– Что же ты, Варенька, поняла? – осторожно спросил профессор.

– Я поняла, что перед нами выстраивается общая картинка. Знаете, Иван Иванович, как собирается картинка из пазлов?

– Ну, приблизительно, – пожал плечами профессор. – Это, кажется, когда общую картину разрезают на маленькие кусочки, перемешивают их, а потом складывают снова?