Книга Случай на станции Кречетовка - Валерий Владимирович Рябых
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
* * *
Допрос Альберта Арнольда делался в строгом соответствии с принятым в наркомате регламентом. Да и так Воронову было ясно, что перед ним не банальный диверсант-пролетарий, а «белая кость» немецкого офицерского корпуса. «Первичка» проводилась под протокол, что требовало четкую формулировку вопросов с одной стороны, и недвусмысленные ответы на них с другой, так как листы заверялись подписями обоих участников. Протокол велся в вопросно-ответной форме.
Оберст-лейтенант Арнольд не таился, назвал Лихтерфельде и Академию генерального штаба своими альма-матер. Разведчик даже намеренно прихвастнул, что наставником в разведке являлся сам Вальтер Николаи. Для чего агент так поступал… Вероятно, хотел набить себе цену, рассчитывая на обходительное отношение. В принципе, немец достиг поставленной задачи.
Воронов неторопливо задавал обтекаемые, на первый взгляд, даже малосущественные вопросы. Делалось это чтобы ослабить внимание арестанта, притупить бдительность, в надежде вызнать главное — агентуру в Кречетовке. Хотя Сергей понимал, что матерый немецкий разведчик, разумеется, раскусил эту хрестоматийную методику, и «на мякине» его так запросто не провести…
— Почему вы считали, что Конюхов (Лошак) непременно выполнит предъявленное требование и пойдет на самоубийство?
— Пришлось шантажировать старика сестрой и племянниками, а если не подчинится, то пострадают близкие.
— Откуда получили информацию об родственниках Лошака?
— Из наших бесед с ним.
— Только и всего…
— Да нет, иногда приходилось и ухищряться, подсыпал снотворное, смотрел переписку, даже выезжал по месту жительства родственников.
— А как завербовали бойца оперативного пункта Виктора Пахряева?
— Любил выпить, да и на деньги, и женщин малый слишком падкий. Заманить такого оболтуса не составило труда… Ну… и поводок страха. Солдат же знал, что влип по уши, и обратного хода уже нет.
— Зачем тогда убили парня, подполковник? Дали бы денег, пусть катил бы на четыре стороны. Безжалостно поступили, однако…
— Уж слишком ненадежный человечишко…. Сдал бы, как пить дать, с перепугу… — шкура барабанная.
— Но вы же пользовались услугами бойца до последнего…
— Не стану отрицать — до последнего момента.
— Понятно, — майор, не раздумывая, сменил тему. — В личном деле отдела кадров сказано, что вы уроженец города Вильны, начали там трудовой путь, работая паровозным механиком. Это правда или часть разработанной Абвером легенды?
Арнольд встрепенулся, — интерес Воронова, похоже, выбил агента из проторенной в мозгах колеи:
— Будем считать, гражданин майор, что я продолжительное время жил там до революции, — на миг задумался и с теплотой в голосе произнес: — И уж если быть честным, то, — немец вздохнул, — обожаю этот город.
— Назовите тогда любимый костел в Вильне…
— Хотите подловить на слове… — немец усмехнулся, — ну, извольте — костел Святого Духа на Доминиканской. Я хотя и лютеранин, но частенько захаживал туда, общался, как бы приватно с Всевышним.
— Впечатляющий собор… — Воронов невольно подумал: «Сам случалось, сидя в полутемном нефе доминиканского костела, просил Господа о содействии», — но уловив в глазах немца, проникновение в потаенные мысли, сурово спросил:
— Что тогда очевидно верующего человека, побудило столь жестоко расправиться с Семеном Машковым…
— Касательно веры — это исключительно личное дело… А так… хотел преподать урок излишне любопытным дилетантам, осведомителям НКВД, что шутки с Абвером заканчиваются печально.
— Как же узнали, что Машков сотрудничает с органами госбезопасности?
— На то имелись причины…
— Непонятно, например… — под маской простачка майор задавал ловко закамуфлированные под пустой треп, но, по сути, каверзные вопросы.
— Ну, проанализировал психотип и социальный статус снабженца, — не по чину малый интересуется. К тому же, да и сами знаете, непрофессионала выдает излишняя нервозность и несогласованность в словах и поступках. Потом выяснил круг приятельских связей Машкова и соотнес с прежде арестованными за шпионаж местными жителями.
— Точнее сказать Заславским и Григорьевым, что работали на оберст-лейтенанта Арнольда…
— Помилуйте, гражданин майор, — эти люди из другой колоды, отнюдь не персональные агенты… Конечно, знал о вербовке тех итээровцев, но остерегался использовать в собственных целях.
— Но ведь знакомы с ними…
— Ну, а как иначе… Григорьев старший экономист депо, коллега, так сказать… Заславский входил в руководство ДС, а депо со станцией в тесном контакте.
— Так думаю, что вы лично рекомендовали тех людей Абверу… Создавали на станции параллельную сеть… Я прав?..
— Не фантазируйте, гражданин майор. Слабые духом интеллигенты востребованы только для единичного задания.
— Разовое выполнение, никак не исключает повторного использования. Сами же привели пример с Пахряевым — коготок завяз… подцепили крепко, — и Сергей процитировал по памяти — «и обратно хода уже нет». Впрочем, по Заславскому и Григорьеву будут детально работать наши следователи.
— Повезете в Москву?
— А вы догадливый…
Воронов прервался и закурил. По-джентельменски предложил папиросу «Беломора» Арнольду. Тот не отказался, обрадовался куреву, как ребенок конфетке. Оба дымили и, молча, разглядывали друг друга. Между ними оказалась разительная внешняя схожесть: ростом и комплекцией, строением черепа и формой ушей, носа, губ и даже серовато-зеленой сталью глаз.
Сергею следовало уж если не ликовать, то хотя бы испытывать отрадное удовлетворение, что благодаря его усилиям изловлен столь махровый враг. Но душевного подъема, не говоря уже о сладкой эйфории, не ощущалось. Чекист понимал, что отловить зверя, еще не означает победить зло… Конечно, соблазнительно поглумиться над ним словом и делом, показать наличную власть, добиться физического подчинения. Но нельзя по взмаху руки, как волшебной палочкой, поработить волю и внутренне сопротивление противника, превратить врага в послушную игрушку в собственных руках.
Воронов доподлинно знал, что арестант или пленник, не сломленный духовно, легко прикинется смиреной овечкой. Человек подстроится под желания следователя, одним словом, сумеет подыграть… И в то же время будет контролировать текущую ситуацию, а значит, манипулировать представителем власти.
И еще Сергей понимал, что Альберт Арнольд звероподобной сущностью нелегала подготовлен к каким угодно испытаниям. Угрожать подполковнику бесполезно, да и на понт, говоря по блатному, немца никак не взять, агент на раз просчитает интригу и поведет собственную игру.
А надо, чтобы немец стал содействовать, — и это сотрудничество не стало кратковременным. Нужна полезная отдача с конкретными плодами. Одним словом, стояла цель перевербовки вражеского агента.
Но для этого следовало искать компромиссы. Каждый последующий шах в такой процедуре означал обязательную взаимную уступку, масштаб, которой соразмеряется с поставленной целью. Вот теперь требуется выведать у Арнольда подручных разведчика в Кречетовке, а еще лучше в объеме отделении дороги. А уж потом с ним будут работать другие люди, не в пример Воронову, съевшие собаку в том деле. Задача кадровых следаков выяснить пароли, явки, связников и прочую атрибутику шпионской работы, а если удастся, то и склонить вражеского
