Книга Возвращение блудного сына - Александр Омельянюк

К тому же во время работы на Платона шабашники часто отвлекались на другие работы. А в иные дни просто пили.

Но самое, пожалуй, главное – они допустили множество брака и недоделок. И всё это произошло после душевных разговоров Платона с Наилем о жизни и его жизненных принципах, о его квалификации в столярном и слесарном деле, об его умении быстро и всё на свете считать, о невозможности кого-либо обмануть его.

Но, как потом оказалось, на красавца Наиля – мужчины в расцвете сил, это не произвело никакого впечатления.

Более того, Наиль брал у Платона почитать его сказку для взрослых «Емеля», при коллективном чтении вызвавшую у бригады шабашников бурный восторг.

Но, в общем, заказчик оказался весьма недовольным татарами-шабашниками, и решил больше с ними никогда не связываться, а недоделки и брак исправить самостоятельно, чем он и занимался последующие дни, и не только отпускные. А окончательный расчёт с ними он пока задержал.

Но отпускные дни как-то уж очень быстро прошли, и Платон снова вышел на работу.

Теперь он каждый день после работы возвращался на дачу, где жил с кошками и ждал в отпуск Ксению.

Ближе к вечеру двадцать седьмого июня в вагоне электрички было душновато. Возвращавшиеся с работы в основном дремали.

Но находились и такие, которые даже в вагоне вели весьма активный образ жизни.

Толстые дамы ублажали свою плоть мороженным, а пузатые мужчины – пивом.

А квази светские дамы обмахивали свои дорогие телеса веерами.

Две такие дамы, сидевшие напротив Платона, словно сговорившись, одновременно энергично обмахивались весьма красивыми веерами, словно соревнуясь друг с другом, или хвастаясь ими перед другими пассажирами.

От такого их упорства Платон чихнул. А вскоре у впечатлительного писателя даже защипало в горле.

Да это от Надькиного мороженного! – молча оправдал он перед самим собой модниц.

Но тут внимание естествоиспытателя отвлёк необыкновенно большой комар, но меньший по размеру по обыкновению называемого «малярийным».

Платону почему-то показалось, что это комариха, видимо из-за большого брюшка. Она сидела на стекле вагонного окна головой вниз, и как будто предвкушая удовольствие от обилия сидевшей рядом пищи, довольная потирала одну о другую передние из трёх пар лапок.

Затем она стала тереть ими свои щёки, видимо наводя марафет перед трапезой пассажирской кровью.

Но тут Платона отвлекла одна из дам, пересевшая к нему рядом на освободившееся место:

– «А Вы простудились у окна!» – начала она.

– «Да, нет! Это от веера!» – остудил он её.

И действительно, как только поток «забегающего» в окно воздуха стал доставаться и даме с веером, и махания им прекратились, загадочным образом закончились и чихания внимательного наблюдателя.

– «Ну, вот! Я же Вам говорил!» – заключил Платон.

В пятницу двадцать девятого июня Ксения выехала на дачу в отпуск. А в выходные состоялся окончательный разговор Платона с татарами-шабашниками.

Как на Голгофу пришли все четверо. Начали считать стоимость всех материалов – сошлись во мнении.

Но Наиль неожиданно представил весьма высокий счёт на выполнение самих работ.

Платон пытался добиться от них обоснования, но те упёрлись:

– «Наша работа стоит столько!».

– «Но вы же допустили брак!» – попытался оправдать свои доводы заказчик.

Платон потыкал носом горе плотников в их недоделки: – «Но я ведь знаю, что вы умеете делать лучше! Вот, как здесь – показал он на начало пола – И вдруг в конце всё стало косо и криво!?» – показал он на косо поставленный крайний столб у дома и покатую ступеньку на выходе из террасы в сад – Давайте проверим отвесом. А кто из вас якобы шлифовал столбы? Это после какого бодуна так можно всё испортить?!».

Принесённый им из сарая отвес на длине в два с половиной метра показал отклонение балки в сторону на целых четыре сантиметра!

– «А это у вас отвес неправильный!» – услышал он от недавнего школьника.

– «А ты принеси свой, правильный, и померим!» – быстро нашёлся он после изумления.

– «Ну, хорошо, Платон Петрович! Давайте мы все огрехи исправим!» – вмешался более образованный, хоть и тоже молодой, сын бригадира – Рамиль.

– «Да нет уж, я лучше сам! Вы же не умеете качественно работать!».

Вскоре в разговор вмешалась Ксения и настойчиво положила им конец:

– «Платон! Да отдай ты им эти деньги, и пусть прохиндеи валят отсюда! И больше их не нанимай!».

– «Ладно, чёрт с ними! Надоели!» – отдал Платон деньги вымогателям.

После этого разговора Платон понял, что и среди татар бывают жиды.

Через некоторое время он добавил жене:

– «Уф! Даже как-то легче на душе стало после такого говна! Эти татары превзошли и жидов и хохлов!».

– «Да конечно! Забудь про это! Надо делами заниматься! – успокоила мужа Ксения – А лучше отдохни пока. Или, вон, посмотри хотя бы телевизор!».

– «Да по телевидению показывают сплошные трахи и пифпахи! Пойду лучше в огород – пополю!» – поменял он ТВ-ящик на ведро.

И теперь на даче Платон только не успевал сделать одно дело, как тут же не успевал и другое, уступая очерёдность третьему, а то и четвёртому.

Зато он успевал всё на своей не пыльной работе, особенно пообщаться с уважаемыми им людьми.

Около семидесятилетние Галина Александровна и её муж – в дежурстве подменщик – Виталий Николаевич, бывший начальник одного из главков, после недавней смерти более чем девяностолетней тёщи, заметно посвежели и похорошели. Психологический груз многолетней заботы о тяжелобольной естественным образом покинул их плечи, и те распрямились, приосанились.

Платон просто любовался этой, до сих пор сохранившей взаимную привязанность и уважение, красивой парой коренных московских интеллигентов.

– «Да! Хорошо, что ещё живы люди, придающие моей Москве неповторимый шарм и обаяние! Они не завидуют чужому счастью, а борются за своё!» – удовлетворённо просиял писатель, сам ни в малой степени олицетворяющий собой её красоту, эрудицию, интеллект и культуру.

По пути с работы, в электричке, вошедшая в вагон разгорячённая женщина, попыталась повыше поднять фрамугу уже и так приоткрытого окна. Но тщетно. Та каждый раз опускалась.

– «Не держится что-то?» – расстроилась она.

– «Как и везде у нас наверху!» – прокомментировал Платон.

– «Да! Кругом одни развалины!» – под улыбку одобрения сидевшего напротив неё средних лет мужчины, добавила попутчица.