Книга Тени Богов. Искупление - Сергей Малицкий

– Тьфу, – сплюнул Хопер и пошел было к проездному двору, где отряд Торна и Ло Фенга добивал врага, но стальная рука вновь сомкнулась на его горле, и он упал на колени.

– Оставь меня, Допхал, – прохрипел Хопер. – Я все равно не поддамся тебе.

– Выпей, – бросилась к нему Филия с крохотной бутылью. – Всего лишь отвар лесных трав и ягод, но придает сил, как ничто другое. Твой час еще не пришел.

– Сдохну, не дождавшись своего часа, – прохрипел Хопер, поднялся на ноги и снова пошел, пошатываясь к воротам. Фризы, геллы, вандилы, энсы – все, кто пытался прорваться в Опакум – уже были порублены. Сидел, прижавшись к стене двора, сраженный осколком меча в сердце, Падаганг. Рыдал над телом Дума Руор. Шаннет, Кенди, Рит, Гледа, Ло Фенг, Брет, Торн, Кшама стояли, опустив мечи, в арке ворот. Напротив них замерла Амма.

Она все еще оставалась Аммой. Только стала выше ростом и побледнела, сравнялась цветом кожи с цветом собственных волос. И еще она несла в руке меч, который вновь стал огромным.

– Амма! – попытался закричать Хопер, но издал только сдавленный хрип.

– Амма! – выкрикнула Рит.

– Амма! – попятился от матери-наставницы Ло Фенг.

– Останься тот, кто будет служить мне, жнец не призывает трижды, – проговорила она и медленно двинулась вперед. Очень медленно. Так медленно, что казалось, будто ее подошвы пристают к камню. И все, кто стояли перед ней, все начали пятиться. Все, кроме Торна.

– Стой, исчадье погани! – упал на колени Вай. – Приди в себя, Амма! Святыми богами заклинаю тебя! Приди в себя!

– Папа, – хрипела Гледа, но отступала вместе со всеми.

«Приди в себя», – прошептал Хопер, нащупывая вернувшийся к нему нож и оглядываясь в надежде на помощь. Филия за его спиной выронила меч и посерела лицом так же, как стал сер весь Опакум. Подошедший Раск запихивал окровавленный топор за пояс.

– Не, я не полезу, – прошипел он. – Как тут лезть, когда на краю стоишь? Это не наша битва, Бланс. Или ты все еще Хопер? Сдохнем. Совсем сдохнем. Понимаешь или нет?

Все вокруг, все защитники крепости, все воины на стенах и за стеной, берканцы, фризы, вандилы, геллы, все валились ничком там, где стояли. И сам Хопер чувствовал неизъяснимое желание упасть на колени, а потом повалиться плашмя на камень и притвориться мертвым или даже стать им. И только воины Торна и Ло Фенга продолжали держаться на ногах. Но пятились при этом. Все кроме Торна и Вая, который зачастил, завыл, исполняя спасительные гимны. Вот она сравнялась с Торном, который почему-то оставался неподвижен, подошла к Ваю и стремительным движением снесла ему голову, да так, что изреченные монахом гимны, долетая эхом из-под сводов бастиона, казались изреченными уже мертвыми губами.

– Стой, Амма! – словно отыскал собственный голос, выкрикнул, разрывая связки, Хопер. И она услышала. Обратила на него взгляд. Смерила с головы до ног. Скривилась в серой усмешке. Положила руку на плечо Торна, подняла меч, показала им на каменный нож, зажатый в кулаке Хопера и прохрипела:

– Посмотри, Торн Бренин. Посмотри на Хопера. Он хочет убить твою дочь.

И окаменевший Торн Бренин развернулся, и пошел на Хопера.

– Папа, – прошелестела в ужасе Гледа, стиснув локоть книжника, потому что ее отец, отставной капитан одалской гвардии Торн Бренин шел убивать по приказу жницы, думая, что защищает свою дочь.

– Папа! – заорала, срываясь на визг Гледа.

– Стой, придурок! – метнулась к Торну Шаннет, но он, не сводя глаз с Хопера, одним взмахом меча перерубил черноволосую фризку от плеча до груди.

– Прости, девочка, – двинулся вперед Ло Фенг.

Он казался щуплым на фоне знаменитого Бешеного Торна, и должен был быть снесен им, словно ураганом, но устоял. Торн нанес эйконцу неотразимый и сокрушительный удар, но Ло Фенг сместился, и меч Торна вместе с его отрубленной кистью зазвенел на камнях.

– Папа… – просипела Гледа, но не смогла двинуться с места.

– Не та рука, – засмеялся Торн, наклонился, поднял меч левой рукой и снова напал на Ло Фенга.

И эйконец, который стоял недвижимо, ждал, когда Торн или одумается, или поднимет меч, снова ушел в сторону в самый последний миг, и снова меч Торна с отрубленной кистью загремел о камень.

– А вот теперь та самая рука, – согласился Торн и уже готов был броситься на Ло Фенга с обрубками, но замер, увидев пронзивший его грудь серый фальшион.

– Папа, – выдохнула Гледа.

– Хватит, – проскрипела Амма, стряхнула с клинка тело и жизнь Торна Бренина, произнесла несколько слов по-эйконски, заставила Ло Фенга замереть и опустить голову и вознесла над его головой серый меч.

– Нет, не слушай ее! – заорала Рит, и в этот самый миг Хопер метнул нож.

Каменный клинок вошел в то самое горло, которое снилось Хоперу все семьсот лет. И все то тело, и то лицо, которые точно так же снились ему, на его глазах стали обращаться в камень, а затем с грохотом рухнули на привратную площадь Опакума.

– Папа, – выпустила рукав Хопера, обмякла, осела на камень Гледа.

– Ло Фенг! – позвала Рит.

– Я был готов к смерти, – повернулся он к Рит. – Я не смог ей противиться. Я был готов принять смерть от матери-основательницы. Она знала, как обратиться к жертвенным камням в моем теле!

«Прими в себя то, что можешь принять, потому что более принять некому, – прошептал про себя Хопер. – И если не сгоришь – неси. И будет ноша тяжелее с каждым шагом, потому что несешь ты за многих, число которых прибывает. Спасешься спасая. Но не отринешь беду, ибо беда в тебе. Из плоти в плоть».

И голос в голове, уже не тот голос, что остановил его семьсот лет назад в Хмельной пади, а голос Дорпхала сказал: «Сюда следовало добраться только для того, чтобы увидеть, как умбра Хопер убивает свою возлюбленную умбра Амму согласно ее же предсказания. Все кончено, Хопер. Алтарь освящен. Кровь жницы пролилась на него. Остались секунды. И еще два умбра. Кто умрет следующим? Ты или Раск?»

Хопер открыл глаза. Там, где еще недавно стояла Амма, стоял Накома.

– Вот мы и опять встретились! – засмеялся он. – Ты еще жив, эйконец? Ну что? Попробуешь еще раз?

– Не люблю болтунов, – поднял меч Ло Фенг.

– Придется потерпеть, – проговорил Накома и вдруг увеличился ростом, расправил плечи, встряхнул спутанными косами, оскалил зубы и как будто покрылся трупными пятнами на обнажившемся торсе.

– Не заиграйся, Атраах, – долетел знакомый голос, и, обернувшись, Хопер замер. Умирая на пронзившем его в спину сером клинке, корчился Раск. Вот зазвенел брошенный им топор. Вот короткие пальцы весельчака стали скрести его же собственное горло. Вот он замер. И вдруг обмяк, сполз с серой стали и повалился бездыханным телом. За его спиной расправил плечи Дорпхал.

– Можно и так, – окатил холодом он Хопера. – Раск второй. Ты третий, Бланс. Или хочешь полюбоваться перед смертью танцем великих воинов? Заканчивай там, Атраах! Не тяни!