Книга Отдел убийств: год на смертельных улицах - Дэвид Саймон

вообще последнее, чего я хочу.

– Ладно, – Гарви вновь пожимает плечами. – Но как по мне, зря ты это.

– Ага, – говорит Доан. – Знаю. И уверен, когда мы проиграем дело, ты первым заведешь шарманку про «я же говорил».

– Да уж не сомневайся.

Прокурор массирует виски, затем опускает взгляд на стопку бумаг на столе – дело штата против Роберта Фрейзера по делу об убийстве Лины Лукас. Он преувеличил, чтобы позлить Гарви: доказательства против Фрейзера солидные и свидетели действительно есть. Но улики тем не менее косвенные, а значит – как любят напоминать прокуроры, – зависят от обстоятельств вне их контроля. Без очевидцев или орудия убийства, без чистосердечного признания или очевидного мотива паутина, связывающая Фрейзера с гибелью его любовницы, тонкая. Для Гарви, разработавшего дело, Винсент Букер – часть этой паутины; отказаться от его показаний значит ослабить обвинение. Но для Доана Букер – очень и очень темная лошадка: свидетель, которого присяжные могут принять за альтернативного подозреваемого.

Все-таки Винсент продавал для Фрейзера кокаин. Знал Лину Лукас и уже признался, что ему известно о событиях, предшествовавших убийству его отца. Гарви и сам верит, что Винсент мог присутствовать, когда Фрейзер потребовал от старика Букера вернуть наркотики, отнятые у сына. Наверняка стоял там, как громом пораженный, пока тот резал лицо его отца, требуя ответа, где пакет. И все еще мог стоять, когда Фрейзер наконец пустил в ход пистолет. С учетом этих вероятных истин никто не знает, к чему могут привести показания Винсента в суде.

Нет, снова решает Доан, риск от показаний Винсента Букера перевешивает выгоду, но спорить с Гарви бесполезно. Детектив убежден, что адвокат Фрейзера, Пол Полански, в любом случае укажет на Винсента как на альтернативного подозреваемого. На взгляд Гарви, держать парня на заднем плане – только сыграть на руку защите.

Этих разногласий вкупе с обычными заботами о логистике вещдоков и свидетелей достаточно, чтобы испортить тихую медитацию, которую Доан надеялся урвать перед утренними прениями. Вместо этого детектив с прокурором начинают день с того, что портят друг другу нервы.

Доан улыбается, затем прогоняет своего мучителя из кабинки ради пары секунд тишины. Ларри Доан, ветеран балтиморского суда, – коренастый человек с темными волосами, бледной кожей, очками в тонкой оправе и одним чуть косящим глазом, лишающим лицо симметрии. В зале в его внешности и поведении часто сквозит чуть ли не какое-то неизбывное горе; иногда кажется, будто он воплощает все стереотипы о прокуроре большого города с большой загрузкой и маленькой зарплатой, с чемоданом, набитым ходатайствами, ответами на ходатайства и поручительствами, и с внутренними принципами, расшатанными растущей волной человеческого отчаяния. Если балтиморской прокуратуре понадобится мальчик для обложки, у Доана есть все шансы им стать.

Среди сотрудников судебного отдела у Доана приличная репутация. Говорят, он справедлив, рассудителен и методичен как с вещдоками, так и со свидетелями. Он тщательно готовится к заседаниям, его заключительные слова всегда компетентные, часто – мастерские, хотя иногда не такие сильные или эмоциональные, как, по мнению некоторых, могли бы быть. Но в одном отношении он точно редкая находка для любого детектива из убойного, радеющего о своем деле: Доан сражается до конца. Поверив, что подсудимый виновен и что о сделке не может быть и речи, Доан не побоится представить присяжным пограничное или даже почти безнадежное дело. Как и каждый юрист, он ненавидит проигрывать, но готов проиграть, если единственная альтернатива – приостановка или отклонение.

На это Гарви и рассчитывает: он знает, что Доан будет сражаться, как знает и то, что доказательная база против Роберта Фрейзера достаточная, но не исчерпывающая. Если без шуток, то он рад, что получил Доана.

Выйдя из кабинки прокурора, детектив спускается по боковой лестнице в коридор третьего этажа, к залу Клиффа Горди. В коридоре стоят две скамьи, еще одна – в устланном ковром предбаннике перед залом. Гарви – изолированный свидетель, поэтому эти три скамьи станут его офисом на ближайшую неделю, поскольку обвинение, над подготовкой которого он усердно работал, разворачивается без него.

Гарви всегда трудно смириться с передачей эстафеты помощнику прокурора. Доан не из тех юристов, которые хотят видеть копа, но не слышать; он из тех, кто готов выслушать совет. С другой стороны, выслушать-то он выслушает, взвесит, а потом все сделает по-своему. Гарви, знающий дело Лины Лукас лучше любого другого, не славится избытком такта; вообще-то он еще ни разу в жизни не встречал мнение, которое не хотел бы оспорить. И все же именно Доан войдет в двойные двери зала судьи Горди, чтобы рассмотреть дело по существу; а Гарви должен сидеть снаружи, играя роль пастуха для вещдоков и свидетелей. Утренняя болтовня в кабинете Доана выдает смену статуса: в феврале именно Гарви в поте лица трудился над делом, собирая всевозможные улики. Теперь пришло его время подкалывать и поддразнивать. Теперь ему можно прикидываться, будто не знает, явится на суд Уилсон из криминологической лаборатории или не явится. Теперь ему можно критиковать стратегию обвинения и требовать победы. Теперь черед Ларри Доана нести крест.

И все же Гарви очень хочется выиграть. Во-первых, он еще ни разу не проигрывал в суде присяжных, и сейчас не горит желанием перечеркнуть свой внушительный послужной список. Во-вторых, ему бы хотелось отомстить за Лину Лукас. Да, она употребляла кокаин и помогала банчить Фрейзеру, но тем не менее была хорошей матерью и не делала дурного никому, кроме себя. И дочери, и сестра Лины выступят в качестве свидетельниц – они ждут вместе с Гарви. Остальные родственники уже в зале, но ранее этим утром в коридоре они приветствовали его так, словно он Моисей, спустившийся с Синая. Хорошие люди, думает Гарви, устраиваясь на скамье поудобнее. Они заслуживают победы.

Герой часа, Роберт Фрейзер, – уже в зале, за столом защиты, вместе с адвокатом и с Новым Заветом в твердом переплете; на Евангелии от Луки лежит картонная закладка. Фрейзер – в хорошем темном костюме и свежей белой рубашке, но почему-то спутать род его занятий невозможно. Перед приходом присяжных он, отодвинувшись на стуле, вытягивается во весь немалый рост и зевает, как человек, которого не смущают суды. Поворачивается к семье Лукас в заднем ряду, недолго смотрит, затем отворачивается.

Рассмотрение ходатайств прошло вчера утром – Доан успешно отбил стандартные приемы Пола Полански, просившего признать неприемлемым опознание его клиента по фотографии со стороны Ромейн Джексон – девушки, которая видела из своей комнаты на третьем этаже, как Фрейзер вошел в подъезд Лины. Полански заявил, что Фрейзер выделялся, потому что его снимок находился