Книга Возвращение колдуна - Вольфганг Хольбайн

— Леди Одли? — переспросил Говард. — Еще нет. Я боюсь, что нам придется позвать сюда врача. Она в шоковом состоянии.

— Я вижу, — ответил я и с жалостью посмотрел на бледное лицо женщины.

Казалось, что она бредит. Ее кожа неестественно блестела, как белый воск. Я осторожно положил левую руку ей на лоб и попытался унять дрожь, когда почувствовал, насколько холодной была ее кожа. Сердце леди Одли билось учащенно, но дыхание было очень слабым и прерывистым, а пальцы непроизвольно сжимались и разжимались. Но когда она открыла глаза, ее взгляд был ясным.

— Как вы себя чувствуете? — участливо спросил я. — Вам лучше?

Однако мне показалось, что леди Одли вообще не услышала моих слов. Она не ответила, а просто уставилась на меня округлившимися глазами. Ее губы дрожали.

— Господи Всемилостивый! — прошептала она. — Что… что здесь произошло?

Я хотел ответить, но Говард остановил меня взмахом руки и наклонился к леди Одли.

— У вас приступ слабости, — мягко сказал он. — Вы помните, что произошло? — Он улыбнулся, но его голос был очень серьезным и звучал весьма настойчиво. — Пожалуйста, леди Одли, это важно. Очень важно.

Леди Одли сжалась как от удара. На секунду в ее глазах появилось выражение невероятного ужаса, но в этот раз она держала себя в руках намного лучше. Она кивнула, очень энергично и быстро, но в то же время сдержанно. Нервно облизав кончиком языка пересохшие губы, она попыталась привстать.

— Я… я все помню, — прошептала она.

Говард шумно вдохнул.

— Леди Одли, — начал он, — я представляю, насколько это трудно для вас, но очень прошу вас о том, чтобы вы всего лишь… просто ответили на несколько наших вопросов.

— Вопросов? — измученно пробормотала леди Одли. — Каких… вопросов? Кто вы вообще такой и что вам от меня нужно?

Ее голос дрожал, и я почувствовал, что она была на грани срыва.

— Вы выкрикивали имя, леди Одли, — тихо сказал я. — Вы помните: Синди? Вы несколько раз повторили это имя.

— Синди… — медленно произнесла женщина.

Ее взгляд затуманился, а на глазах внезапно появились слезы. Но она, несмотря на явное потрясение, вновь справилась с собой и лишь нервно сглотнула, подавляя подступившую тошноту.

— Эта девушка, — осторожно продолжил Говард. — Это… видение… Это была Синди?

Леди Одли резко встала.

— Вы… вы тоже видели? — прошептала она. — Она действительно была там? Вы… вы тоже видели ее, как и я?

— Конечно, мы ее видели, — стараясь выглядеть совершенно спокойным, подтвердил Говард. — И все, кто присутствовал в комнате, тоже ее видели.

Я заметил, как он напрягся от нетерпения. Бросив на него предупреждающий взгляд, я немного выпрямился и снова схватил руку леди Одли.

— Это была совсем не галлюцинация, леди Одли, — очень мягко произнес я, заботясь о том, чтобы мой голос звучал как можно более нежно. — Мы все ее видели. Кто эта девушка?

— Это Синди, — снова пробормотала леди Одли. Ее пальцы с такой силой вдруг сжали мою руку, что мне стало больно. — Моя малышка Синди. Она моя… она была моей племянницей. Я… я любила ее, как… как будто она была моей дочерью, а она любила меня как свою мать…

— Была? — переспросил Говард.

Леди Одли кивнула.

— Она давно умерла, — прошептала она. — Двадцать лет назад, понимаете? — Леди Одли растерянно смотрела на нас и часто моргала. — Моя девочка мертва! — снова пробормотала женщина.

— Что она хотела сказать? — резко спросил Говард. — Пожалуйста, леди Одли, постарайтесь вспомнить. Это важно. Это очень важно. Она просила о помощи? Кого или чего она боится?

— Я… я не знаю, — пролепетала леди Одли. — Но ей нужна помощь. Она в опасности!

— Я догадался, — сказал Говард. — Он немного помолчал, уставившись в одну точку, и, вздохнув, уже намного сдержаннее продолжил: — Вы произнесли несколько необычных… слов, помните?

— Слова? — в недоумении повторила за ним леди Одли.

— Ле нгхи нгхйа, — повторил Говард по памяти. — Нэтхэгн оа Шуб-Ниггуратх, нессхфатх вхаггха нагль. Помните?

— Помню ли я? — Губы леди Одли снова начали дрожать. — Неужели я… могла такое сказать? Но это же… это же невозможно! Как я могла сказать что-то подобное? Эти ужасные… звуки…

— Тем не менее вы произнесли их, — подтвердил Говард. — И вы совсем не помните этого?

Леди Одли покачала головой.

— Нет, — прошептала она. — Все, что я могу вспомнить, — это… — Женщина вдруг умолкла и начала дрожать еще сильнее. — Синди, — прошептала она, — моя бедненькая маленькая Синди. Мы… мы должны ей помочь.

Леди Одли неожиданно выпрямилась, обеими руками схватила меня за локоть и в отчаянии сжала его.

— Вы должны ей помочь, Роберт! — с мольбой в голосе воскликнула женщина. — Вы ведь поможете ей, правда?

Но Говард ответил за меня.

— Мы поможем ей, леди Одли, — пообещал он. — Мы сделаем это. Но вы тоже должны нам помочь. Вы должны рассказать нам о Синди как можно больше. О том, как она умерла, и…

Я уже не слышал их разговора. Леди Одли отвечала тихим дрожащим голосом, но ее слова каким-то образом проплывали мимо моего сознания. А между мной и действительностью вдруг образовалась плотная туманная пелена, вызывая головокружение и всепоглощающий ужас.

Прошло довольно-таки много времени, прежде чем я осознал, что со мной происходит. Я должен был вспомнить эти слова, хотя и слышал их последний раз более полугода назад. Но внутри меня нарастало сопротивление, которое не давало мне сразу понять это, хотя ответ лежал на самой поверхности.

Наверное, я просто не хотел вникать в это. Мое возвращение в Лондон было не просто возвращением — я вернулся на родину, чтобы убежать от действительности, которая оказалась слишком страшной, чтобы в ней жить.

Туман исчез. Действительность снова поймала меня.

В моей голове продолжали раздаваться ужасные звуки, которые произнесла леди Одли. Шепот, который не смогли бы издать человеческие голосовые связки, только на первый взгляд представлял собой простое сочетание букв. Я хорошо помнил, что их звучание сопровождалось ледяным дуновением, которое несло беду и ужас, и понимал, что это были не просто звуки.

Это были слова. Слова, сказанные на языке, исчезнувшем двести миллионов лет назад вместе с народом, который на нем говорил.

Лорд Пендергест предложил лично завезти леди Одли домой, но мы настояли на том, что сделаем это сами. Он не стал долго спорить — судя по всему, лорд был очень рад избавиться не только от нас, но и от леди Одли. Когда он провожал нас до двери, его взгляд показался мне не очень дружелюбным, и я подумал о том, что на следующий прием в Пендергест-холл меня вряд ли пригласят. Честно говоря, я ничуть не расстроился по этому поводу.